Nevzorov.TV. Невзоровские среды время эфира

Невзоровские Среды — 22 Августа 2018

О.Журавлева― 21 час, 4 с половиной минуты. Вас приветствуют «Невзоровские среды» в золотом составе, как полагается, а, может быть, в бриллиантовом. Виталий Дымарский и Александр Невзоров, здравствуйте!

В Дымарский― Добрый вечер!

А.Невзоров― Мы в «Гельвеции», как и полагается, собственно говоря. И тут есть кратенькое сообщение у моего друга Дымарского.

В Дымарский― Сообщение такое, что в «Гельвеции» через недельку 30 числа «Дилетантские чтения» очередные с Леонидом Млечиным. Так что, москвичи, милости просим, и петербуржцев, естественно. Всех, кто захочет, пожалуйста.

О.Журавлева― Можно подъехать в Санкт-Петербург, я правильно понимаю?

В Дымарский― Да. Кстати, вопрос, по-моему, был. Александр Глебович, у вас там как, все трезвые сегодня? Сегодня день рождения «Эха».

А.Невзоров― Да, сегодня 28 лет «Эху». Трезва Журавлева, а нам более ничего и не требуется.

О.Журавлева― Главное, чтобы Журавлева была трезвая, правильно.

А.Невзоров― Вообще, Оля, подумайте, особенно в такой день, как 28 лет «Эху», как приятно осознавать, что мы имеем президента афоризматика.

О.Журавлева― Как-как вы сказали?

А.Невзоров― Афоризматика. Потому что ведь его простая фраза «Она утонула», ведь она годится практически ко всему и применима к любому явлению. Это применимо к «Курску». Это применимо к целым областям России, к каким-то митрополитам, которые ходят по ненужным пляжам в Греции. А сегодня, что удивительно, выражение «Она утонула» применимо и к большой страшной ракете, которая собиралась многократно облететь весь мир с абсолютно неостановимым ядерным двигателем. Выяснилось, что облет мира закончился на 35-м километре, и ракета так и  утонула.

О.Журавлева― В Баренцевом море, по-моему.

А.Невзоров― В Баренцевом море. Вот та самая героиня мультика, которой так хвастались. Но это всё пустое и всё меркнет по сравнению с тем, как блистательно выглядел и вел себя Владимир Владимирович на свадьбе. Причем отметьте, он плясал без ядерного чемоданчика. Это уже много.

В Дымарский― Его, видимо, казацкий хор держал в этом время.

А.Невзоров― Если он пойдет по рукам и будет пользоваться как тамада с ядерным чемоданчиком большим успехом, то, возможно, будет и какой-нибудь специальный танец с чемоданчиком тоже разработан. Но здесь успех налицо, потому что не случайно наша любимица, старушка двухпроцентщица Собчак – именно столько она набрала на последних выборах, — она сразу приревновала. И выяснилось, что, в общем, на семейной груди они пригрели абсолютно ненужного конкурента. И Владимир Владимирович, в общем, со свадьбами справляется не хуже, чем она. Она до этого считалась королевой крутых свадеб, но сейчас это, судя по всему, будет перебивать и переманивать Владимир Владимирович.

Дело не в этом. Вот в Ярославле, как я понял, в конце концов, завершены все аресты. Восьмой мальчик-вертухай арестован. Те самые надсмотрщики, которые пытали заключенного, они все угодили сами за решетку. Но, с моей точки зрения, люди-то абсолютно невинные. Почему? Я уже говорил, что это обычнее русские ребята. Они делали то, что им велели. Они пытали так, как их научили. И они, по сути дела, солдаты, которых выставляют крайними. Система велит пытать, насиловать, унижать. Они пытают, насилуют, унижают. Они и дети и рабы одновременно этой русской тюремной системы. А предпишут им вырывать кому-нибудь ноздри – они будут вырывать кому-нибудь ноздри. А будет система, предположим теоретически, которая не будет требовать пыток, они не будут пытать.

Я тут почитал инструкции скандинавских тюремщиков. Оля, Дымарский, я вам скажу, что даже дипломатический этикет XIX века придворный и то, я бы сказал, позволяет больше вольностей, чем сегодняшние правила поведения тюремщиков в Скандинавии.

И вопрос возникает: будет ли в России когда-нибудь другая система и будут ли тюрьмы, в которых не  будут пытать, унижать, скобарничать и беспредельничать.

О.Журавлева― Александр Глебович, можно один вопрос как к человековеду? Как вам кажется, эти скандинавские вертухаи, если их к нам направить, тоже начнут пытать и мучить? Это обратимый процесс?

А.Невзоров― Люди, они везде, в принципе, одинаковые, и каждый человек формируется той средой, в которой он оказывается. И пытаться лезть к нам со своими скандинавскими церемониями и везти себя здесь по-скандинавски, конечно, никто им не позволит.

Я просто к тому, что эти мальчики, которые были арестованы, они сейчас попадают в зону. И рано или поздно их тоже кто-нибудь разложит на столе для пинг-понга или на бильярдном столе, свяжет руки и начнет пытать. Тех, кто это делает, тоже со временем, вероятно, посадят, тоже отправят на зону. То есть эта машина никогда не  остановится, что бы мы здесь не думали. Потому что то, что произошло, это не порок системы, это не какая-то исключительная гадость. Это скрепа. Это то, без чего никогда не будет жить русская тюрьма. Это то, без чего она никогда не могла жить. Это то, что началось, скажем так, несколько веков назад, и то, что было, есть и будет.

В Дымарский― Александр Глебович, тогда получается, что это бессмысленно их сажать, бессмысленно их перевоспитывать – их и всех других, — если это так всегда будет, то ничего не надо делать.

А.Невзоров― Нет, дело не в этом. Бессмысленно сажать… Будут пытать их, потом будут пытать тех, кто пытал их, и это никогда не остановится.

В Дымарский― Это остановить невозможно.

А.Невзоров― Ведь тюрьма – это та последняя грань, где человека от государства уже ничто не отделяет. А мы знаем, до какой степени государство воспитано на унижении и на, скажем, способности и возможности убивать и пытать.

О.Журавлева― Государство – это насилия, я правильно вас понимаю?

А.Невзоров― Да, совершенно верно. Причем, не забывайте, мы говорим о Родине, которая с особым наслаждением и чавканьем любит жрать именно собственных детей. Причем ей нравится этот вкус, ей нравится это блюдо. Ей  годятся дети, жаренные в танках, дети, задушенные дымом в «Вишнях», замороженные в лагерях. И вот за 4 века того дикого образования, традиции которого унаследовала сегодняшняя Российская Федерация, конечно, всё это укрепилось. И пытки в тюрьмах – это такая же бессмертная система, как дедовщина, как взяточничества.

О.Журавлева― Александр Глебович, но с дедовщиной вроде бы как-то удалось что-то сделать?

А.Невзоров― Ее удалось запрятать, ее удалось скрыть, ее удалось замаскировать…

О.Журавлева― Но сократить количество случаев удалось?

А.Невзоров― Вы знаете, ее удалось немножечко замаскировать, но не сократить. Это же не какие-то помехи, это же не какие-то лишние, порочные части. Это важная функциональная часть российской государственности. И именно в таком виде это надо смотреть. Вот уберите из тюрем Российской Федерации унижение и пытки, и Россия утратит не только часть своего колорита, но и важную деталь государственной конструкции.

В Дымарский― Если вас послушать – пусть так оно и будет.

А.Невзоров― Нет, я не говорю.. Слушайте, я не претендую на роль установщика правил. Я всего-навсего анализирую и пересказываю свои впечатление.

Вот как, например, у нас есть еще один специалист по всем вопросам. У нас есть Жирик. Жирик блеснул. Его почему-то очень обеспокоила ситуация с утечкой молодых и хорошо образованных мозгов. Его беспокоит то, что молодежь, получившая приличное математическое или физическое, или естественнонаучное образование, вдруг собирает манатки и начинает уезжать на Запад.

И Жириновский, по-моему, вчера выступил с инициативой, которая на первый взгляд кажется дикой, но, на самом деле, вполне себе даже реалистичной. Инициатива: в школах ввести все уроки английского или любого другого иностранного языка – сделать их платными, то есть абсолютно недоступными для большинства населения. Сопоставим это с его заявлением 5 августа в эфире, которое он делал. Это, по сути дела, был призыв к началу репрессий по идеологическим мотивам.

И вот, послушав этот забавный средневековый бред Жирика, любой вменяемый человек решит, что, безусловно, надо уносить ноги из этой страны, где зампред Государственной думы имеет возможность публично озвучивать свои мечты о массовых репрессиях в эфире одного из главных центральных телеканалов.

О.Журавлева― Вы так говорите, как будто это первый случай с Жириновским.

А.Невзоров― Нет-нет. Мы как раз сейчас говорим о нем. Мы редко о нем, вообще, беседуем. И это молодые, образованные люди, у которых возникает это естественное желание. Но он не понимает одного – он не понимает того, что они бегут на Запад не потому, что знают английский, а потому, что понимают жириновский. Есть такой тоже язык. И как тот же самый Жирик, которого так волнует этот вопрос, как бы он мог вложиться в дело предотвращения утечки юных мозгов из России, и может ли он что что-нибудь сделать? Безусловно, может, и, причем может сделать больше, чем кто бы то ни было.

Первый, самый надежный способ – это витрификация. Это заливка в стекло. Таким образом, хоронят наиболее опасные ядерные отходы, в частности 137-й цезий. Вот витрифицируют, его расплавляют, заливают в такие стеклянные огромные блоки и позже складируют. Это такой радикальный случай, притом, что, в общем, в витрифицированном варианте он, может быть, будет вполне себе импозантен.

А затем есть, извините, опыт Павленского.

О.Журавлева― Спасибо.

А.Невзоров― Нет-нет, я имею в данном случае в виду не тестикулы, я имею в виду методику зашивания ртов.

О.Журавлева― В тюрьмах, кстати, очень распространена.

А.Невзоров― Да. Вот в прямом эфире поднимается на трибуну Государственной думы Жириновский и торжественно семью стежками суровой ниткой зашивает себе рот. Понятное дело, что как только это произойдет, вероятно, утечка мозгов из России, как только замолчит Жириновский, станет значительно меньше. И если он, действительно, что-то хочет сделать из любви к Родине, как они любят выражаться, то, вероятно, ему следовало бы именно таким образом поступить. Потому что та ахинея, которую он несет, она же очень обостренно воспринимается. Ну, ладно мы. Мы взрослые, мы понимаем, что это истеричная клоунада, и это всё в  рамках четко отведенной ему Кремлем территории, что парень хайпует, и ничего, в общем, под этим такого нет, — сказал я с оттяжкой…

В Дымарский― Парень талантливо играет свою роль.

А.Невзоров― Он играет талантливо свою роль, и сейчас я это говорю с нехарактерными для меня паузами между словами. Потому что, во-первых, всякие высоколобые юнцы и девицы воспринимают всё это очень всерьез и, действительно, начинают собирать манатки, и они абсолютно правы.

И вот сейчас мы перейдем к важнейшей теме недели  — к массовым посадкам за абсолютно безвредную фигню, за перепосты, за сердечки, за так называемые лайки, перейдем к доносам и к другим проявлениям глубокой российской духовности. Вообще, что это такое? С чем мы сейчас имеем дело, что происходит?

Российскую Федерацию относительно долго втягивало в этот абсурд. Мне доводилось много общаться с каскадерами, с русскими ребятами, которые работали в фильмах про зомби в Голливуде. И поскольку там нет такой халявы и такой вольности, как в русском кинематографе, там очень жестокие долгие смены, потому что грим дорогой, его наносят на этих артистов, которые изображают зомби долго и дорого, и делать это на 5-6 часов никто себе не может позволить, поэтому смены по 12-13 часов. А  каскадеры работают вообще постоянно с новыми поколениями зомби. И они говорят, что настолько привыкаешь к этим лицам, к обязательным кускам оторванных щек, к капающему гною, к вываливающимся глазам, что когда выходишь в метро или на улицу, это уже вокруг кажется патологией.

Вот мы примерно в такой же роли, в таком же качестве. Нам тоже очень многие нормальные вещи кажутся патологией. Привыкнуть ко всему этому можно. Но, вообще, не было никаких сомнений. Я это многократно говорил, что из расписного яичка путинского яичка должен был проклюнуться именно этот птенчик массовых репрессий. Потому что можно сколько угодно сейчас себя успокаивать тем, что птенчик маленький, что это вообще эмбриончик, но это действительно эмбриончик массовых репрессий. Кому-то сейчас он кажется смешным и абсолютно несерьезным.

О.Журавлева― Александр Глебович, простите, у вас же тоже была эволюция вашего отношения и к Путину, в том числе. А когда вы вдруг заметили, что из яичка вылупляется дракончик этот?

А.Невзоров― А я всегда говорил, что не бывает авторитарных и деспотичных режимов, которые могут обойтись без репрессий. Это как сортир без унитаза. Это невозможно.

О.Журавлева― Почему же? Без унитаза очень даже возможно.

А.Невзоров― Я имею в виду унитаз или очко, или какое-то другое приспособление, которое является профильным и обязательным для сортира.

О.Журавлева― Свадьба без баяна. Я поняла.

А.Невзоров― Да. Но мы сейчас говорим, в общем, об этом яичке. А его очень долго грели своими заботливыми задами и Поклонская, и Мизулина, и Милонов, и Михалков, и тот же самый Жириновский выгревал это яичко очень долго. Причем, они все искренне думают, что вылупившийся птеродактиль будет считать их мамой и их никогда их не тронет. Вот здесь они тоже сильно ошибаются.

Это в реальности страшная ситуация. Она показывает, с какой легкостью абсолютно любое, не имеющее никакой общественной опасности деяние может начать оцениваться как преступление. Ведь все, о ком мы говорим сегодня, люди, находящиеся под следствием и под обвинениями, — это абсолютно невинные люди.

О.Журавлева― Вот уж прямо все. Никто не хотел прийти в Кремль, не продать что-нибудь дорогое сердцу по электронной почте, не высылал врагам ничего – вот прямо все невинные?

А.Невзоров― Я говорю конкретно про эту эпидемию доносов и посадок за лайки и за посты, за копирование, за мнение. Мне страшно, конечно, потому что я ведь воюю на этом поле давно, и когда я вижу этих детей, по сути дела, с рогатками, мне становится не по себе, и я всегда говорю: оставьте эту войну, эту битву профессионалам. Мы это умеем делать, мы знаем, как при этом, по возможности беречь, пытаться, по крайней мере, беречь себя. Вы этого не умеете совершенно. Но они тоже полезли в этот протестный бой.

А вампир-государство в ответ произвел смотр своих сил, и выяснилось, что силы-то есть: лживые, трусливые, совершенно послушные твари, которых нынче называют экспертами, которые подмахнут и создадут любую ахинею. Есть Росгвардия, которая готова выломать любе двери, сломать любой нос и кого угодно возить мордой по асфальту. Сизоносые опера, которые готовы хватать, допрашивать, мурыжить, издеваться над невинными – есть. Судьи, готовые сажать невинных, всё понимающие при этом, тоже есть. Попы, которые будут духовном окормлять и оформлять всё это людоедство, есть. Кадила раздуты, уже кресты блестят, брюхи навыкате и проповеди о необходимости смирения готовы начать звучать. Ну, а вертухаи, которые готовы начать пытать в зонах, они всегда есть. То есть такой чудненький, мягко говоря, комплектец. Всё в наличии, всё есть. И главное  — есть общественное полное одобрение.

О.Журавлева― Александр Глебович, простите, а эта страна, которую вы рисуете, она уникальная? Может быть, так полагается, может быть так все режимы, в конце концов, такую обретают форму?

А.Невзоров― Нет. Вот, например, та Россия, о которой так любят вздыхать интеллигенты… Вот кто забыл, я напомню, что бедняга Достоевский за перепост письма Белинского, причем устный перепост был приговорен к расстрелу. Это вообще Россия…

О.Журавлева― Ой, Герцен с Огаревым стишки распевали. С ними тоже обошлись.

А.Невзоров― Да, совершенно верно. Головы в мешочек  — и на Семеновский плац. И по-другому быть не может. Надежда на то, что птенчик залезет обратно в эту скорлупу и замурует над собой эту дырочку, этот проломчик, тоже нету. Понятно, что этот птенчик уже среди нас.

О.Журавлева― А он для кого опасен: для нас или для внешнего мира?

А.Невзоров― А он опасен для всех. Подожди. Для внешнего мира, я полагаю, совершенно безопасен на данный момент. И когда английский или американский парламент или какие-то дипломатические силы выказывают обеспокоенность вмешательства России, это всегда очень смешно, потому что тот троянский конь, которого мы им запускаем, он пуст, оттуда не выскочат никакие гоплиты. А если и выскочат, то с единственной целью: скупить недвижимость на те деньги, которые они попилят от производства этого троянского коня.

То есть для внешнего мира Россия абсолютно безопасна, но для себя самой она опасна смертельна, как она опасна всегда была. Потому что мы знаем, что среди всех этих блюд или, скажем так, из тех детей, которых она любит пожирать, — а она очень любит этим заниматься, — ей наиболее по вкусу именно невинные. И если она не имеет возможности чего-нибудь захватить или что-нибудь уничтожить, то тогда она обращает всю свою страсть к себе самой внутрь. Это всё имеет нормальное психиатрическое объяснение. Классическая психиатрия, ничего нового. Когда начинается умышленное членовредительство просто от невозможности эту агрессию выплеснуть наружу.

То есть, на самом деле, то, что я  скажу, не является панацеей, это никого, возможно, не спасет, но все-таки, может быть, избавит от роли баранов, потому что возможность сопротивляться всему этому есть, по крайней мере, есть шанс. С нами мир и интернет. Это много. Этого не было никогда.

В Дымарский― Но пишут, что у профессионалов что-то плохо получается.

А.Невзоров― Ну, профессионалов просто бесконечно мало, поэтому фигово получается, да. И против немногих профессионалов воюют огромные силы госпропаганды.

И вот что я могу сказать, что я помогу. Тут надо наращивать некое информационное, медийное сопротивление. И, например, ни в коем случае не требовать отмены экстремистской статьи.

О.Журавлева― Почему?

А.Невзоров― Экстремистская статья, она сама по себе прекрасная. Она прекрасна, потому что она легко разворачивается в обратную сторону. Просто надо определиться, просто надо перестать сюсюкать и думать, что тактика под названием «Дяденька, прости засранца» может кого-то избавить от ответственности. Совершенно бесполезно ныть, причитать и пытаться разжалобит. В конце концов, и операм, которые будут сажать и  судьям, которые будут выносить приговоры, им совершенно безразлична судьба этих мальчишек и девчонок.

Но просто надо перестать выть, ныть и избавиться от слюней, определиться, скажем так. И когда вам предъявляют претензии, например, по оскорблению чувств верующих, которые идут обычно в комплекте с экстремизмом, вы должны прямо и твердо говорить, что религия сама по  себе в сегодняшнем виде, тщательно навязываемая, является антиобщественным, общественно опасным, экстремистским и деструктивным культом, с которым вы боритесь. Вот пусть они попробуют отвечать на ваши обвинения в потворстве экстремизму.

Если они потребуют доказательств – да, пожалуйста. Предложите им ознакомиться с текстами Священного Писания или с текстами Жития святых, где на каждом шагу предлагаются примеры и антиобщественного поведения, где воспеваются убийства, где воспевается ненависть и преследования по национальному, религиозному и расовому признаку.

О.Журавлева― Александр Глебович, неужели вы думаете, что это поможет?

А.Невзоров― Я думаю, что это единственное, что избавит, по крайней мере, от роли баранов. Помочь бы могло другое. Если есть картинка, за которую кто-то осужден, то тогда должно появиться сто тысяч перепостов этой картинки в интернете, чтобы они захлебнулись своими делами, и тогда у них уже не будет возможности действовать хотя бы в этом направлении. То есть некое единство, некая отвага, некая твердость в этом деле могла бы, по крайней мере, избавить от роли баранов.

О.Журавлева― Это интересно, об этом стоит подумать. Александр Невзоров, Виталий Дымарский и Ольга Журавлева вернутся к вам после новостей.

НОВОСТИ

О.Журавлева – 21―35. Продолжается «Невзоровские среды». Ольга Журавлева  — из Москвы, Александр Невзоров и Виталий Дымарский – из Санкт-Петербурга. Я только напомню, что YouTube для вас, присылайте свои реплики в чате. Эсэмэски тоже, соответственно, для вас.

А.Невзоров― А канал восстановили эховский?

О.Журавлева― Да, всё что украли, всё вернули обратно. Но не те, кто украл, а добрые, хорошие люди. Я просто хочу одну удачную шутку привести с СМС. Оказывается, на свадьбе наш герой плясал с усовершенствованным ядерным чемоданчиком, который не  мешает танцору. По-моему, очень изящно.

Возвращаясь к России и русской идее, мне очень понравились ваши мысли про пустого троянского коня. Я прочитала ваши мысли по этому поводу в печатном виде.

А.Невзоров― Для лондонского издания, да.

О.Журавлева― И я бы хотела насчет русской идеи, чтобы вы развили. Потому что вы сказали, что вроде как там ничего нет. А как же? А как же особый путь? А как же 200 лет поисков?

А.Невзоров― Да, я понимаю. Меня тоже очень беспокоит этот вопрос, потому что я, например, до сих пор не понимаю, зачем, за каким чертом мучить очередные поколения, зачем кого-то принуждать жить в нищете с этими очковыми сортирами, с гнилыми полами в поликлиниках. Во имя чего это всё происходит? Понятно, что есть только один разумный, ясный и твердый путь. Этот твердый путь заключается в том, чтобы у людей был мир и определенного рода благополучие. Других способов, кроме как вступление в НАТО и вступление в Евросоюз — двух понятных целей, вообще у сегодняшнего государства развитого быть не может. Но нам объясняют, что это по какой-то загадочной, таинственной причине особого пути никогда не может быть и никогда не должно произойти, что это самый большой ужас из всех возможных ужасов.

О.Журавлева― Это вам Дугин рассказал, простите?

А.Невзоров― Это мне рассказывает главный голос Кремля. Это подтверждает вся сегодняшняя идеология, которая добровольно зачем-то выбирает не прямой путь в нормальность, в цивилизацию, в то же самое НАТО и  в тот же самый Евросоюз хотя бы для того, что если вы так любите граждан России, то посмотрите: в любом международном аэропорту есть очередь для людей с европейскими паспортами, а есть россияне, которые стоят в огромной толпе с многочисленными авторами романа «Что делать?»

О.Журавлева― Ну, ладно. Они там стоят вместе с иранцами, африканцами, с кем угодно еще…

А.Невзоров― Да, совершенно верно. Поэтому это непонятно. Но если вы проштудируете главных реальных идеологов всего этого маразма – назовем вещи своими именами – того же самого Дугина, того же самого Проханова, то вы не увидите там никакого содержания, вы не увидите никакого ответ. Они все вам будут говорить – Проханов в частности – всё сведется к тому, что вот блеск русского самовара…

О.Журавлева― И мобилизация…

А.Невзоров― Оказывается, всё дело в том, чтобы самовары блестели. Вот готовы ли вы пожертвовать судьбами своих детей ради блеска самоваров и хорошего настроения Проханова и Дугина? Я думаю, что вряд ли готовы.

И вот к вопросу о том, что когда у России нет возможности кого-нибудь душить вовне, она начинает душить саму себя. Туда же, вероятно, относится вопрос о том, что всерьез всплыла бредовая идея об отнятии так называемых сверхприбылей, о том, что необходимо национализировать успешные предприятия, и всё этот отнять и поделить. Мы помним, что в 18-м году национализация была произведена. Но в результате возникло не всеобщее благополучие, а всюду поползли вши и появились беспризорники, закрылись и заколотились фабрики, заводы и кварталы.

Мы понимаем, что любая национализация – это, прежде всего, увеличении дикое безработицы. Потому что нет такого понятия сверхприбыли. Есть доходы, с которых платятся налоги. Эти налоги должны платиться обязательно. Всё то, что выдумывают сегодняшние экономисты для того, чтобы оправдать очередные безумные траты государства… ведь только идиот думает, что вот потратились на Олимпиаду, потратились бешено на какой-нибудь Донбасс, потратились на Сирию… Поверьте мне, если что-нибудь у кого-нибудь отнимут и разделят, вы этих денег тоже никогда не увидите. Это тоже уйдет на очередную Сирию, очередной Донбасс, на очередные Олимпиады. Это одна из самых бредовых идей, потому что вот тогда то, что еще хоть как-то работает, начнет реально останавливаться.

К тому же мы знаем, что недавно эти деньги отняли у нефтяников. Кто-нибудь видел эти деньги?

В Дымарский― Нефтяники.

О.Журавлева― Они плакали и отдавали их.

А.Невзоров― Один нефтяник видел эти деньги и видит их постоянно. Но он не видит ничего, кроме них…

В Дымарский― Он не замечает, что он их видит.

А.Невзоров― Да, совершенно верно. И здесь мы говорим о другом. И здесь мы говорим о том, что когда попытаются отнять эти прибыли у металлургов, — а металлургия – это совершенно иная история, там десять различных циклов должен пройти их  товар для того, чтобы оказаться на рынке, это безумно затратная история…

В Дымарский― Слушайте, Александр Глебович, можно вопрос задать. Вы же этих людей, которые сидят в Кремле, вы их хорошо знаете. Они что, реально верят в эти идеи, которые вы называете бредовыми? Ради чего они реализуют?

О.Журавлева― У них-то какая перспектива?

В Дымарский― Что они видят перед собой?

А.Невзоров― Мы давайте чуть позже. Давайте мы закончим с этой комиссарщиной, давайте мы закончим с темой национализации и отнятия сверхприбылей и всяких сверхдоходов, хотя это совершенно разные вещи…

В Дымарский― Это входит туда же всё. Это всё входит в категорию бредовых идей.

А.Невзоров― То есть никакого облегчения для страны от этого не будет. Никакие дыры этим не залатать, никаких смыслов в этом нет. И, как выясняется, это будет принесено только в жертву блеска самоваров.

Вот смотрите, на примере Кадырова…

О.Журавлева― Вас, кстати, о нем спрашивают. Про мальчиков в Чечне.

А.Невзоров― Это опасная очень аналогия и сложная аналогия, но мы попробуем ее провести и из нее все-таки выпутаться, и тогда будет понятна судьба и российских правителей сегодняшний.

Смотрите, вот то, что произошло в Чечне, до какой степени это характерно и до какой степени это страшно? Это серьезная история, потому что ведь хорошо быть диктатором, хорошо быть деспотом, хорошо быть феодалом. Проблема у этого стиля управления только обычно в том, что голова рано или поздно оказывается на шесте или в какой-нибудь антисанитарной корзине. Причем голова не просто голова, а голова грубо и весьма небрежно отрезанная. Именно из-за того, что в комплект стиля феодального правления входит, как правило, отрезанная голова, — от этого пришлось и отказаться.

Но кое-где этот феодальный стиль жив, и феодалы прошлых веков об этом хорошо помнили. Сегодняшние феодалы расслабились. И особенно феодалы с таким мощным религиозным отливом как Кадыров. Посмотрите, что с ним происходит. Откуда взялись эти дети, которые устраивают эти теракты в Грозном? Ведь когда человек нагнетает религиозную истерию, он должен быть готов к тому, что в религиозном фанатизме есть определенного рода состязательность: кто фанатичнее, тот и правее. И, разумеется, всегда фанатичнее будет ИГИЛ*, запрещенная в России организация. Это ужасные слова, но именно ИГИЛ в восточном мире является законодателем религиозной моды, авторитетом и точкой отсчета. И сравниваться с ним невозможно.

И что теперь говорит про Кадырова ИГИЛ? Он показывает свои главные печатные издания – ИГИЛ – и говорит: «Вот посмотрите, какая странная, удивительная нестыковочка. У нас есть Рамзан, эта странная и яркая фигура. Для мусульманского мира он очень знаковый человек. Но этот воин веры, он по совместительству пехотинец иноверца». И вот, наконец, ИГИЛ нащупал это слабое место Кадырова. И вот эти мальчики, которые устроили небольшой акт на улицах Грозного — это только первые ласточки, потому что ИГИЛ умеет нагнетать фанатизм. ИГИЛ умеет быть законодателем в области религиозной моды.

Ведь когда мы слышим про историю в Грозном, мы не видим не единой фотографии. Обычно любят все постить фотки убитых, фотки ликвидированных боевиков. Там нельзя ничего показывать. Там дети 13 лет, которые уже завербованы, потому что та фанатичная сторона оказалась сильней.

И вот я боюсь, что всё то, что касается сегодняшних российских правителей, — чем дальше они будут идти по пути феодализма, изоляции и замкнутости, тем ближе, в общем, прошу прощения, и корзина для головы. Вот очень жалко, честно говоря, Рамзана. Он не слушает хороших советов. А сейчас он их не может услышать, потому что патока и сладость деспотии ему полностью заклеила уши. И как он будет выпутываться из этой ситуации, я не знаю. Давайте на этом с Кадыровым остановимся и просто посмотрим на развитие событий.

Я еще хотел поговорить обязательно про Кондопогу.

О.Журавлева― Да, я как раз про церковь хотела спросить, тем более, что там тоже фигурирует подросток. Вдруг спустя сутки обнаружилось, что вроде как он поджигатель.

А.Невзоров― Да. Тем более, подросток, которого обвиняют в том, что он сатанист. А я поинтересовался другим. Вот есть ли до дня поджога хоть одно упоминание в медийной реальности этого строения, которое сгорело? Нет, не единого.

О.Журавлева― Ну, ладно. В каких-нибудь тревел-блогах писали: вот церковь там… старинная.

А.Невзоров― В тревел-блогах да… В районном сайте было упоминание, что попала молния в крышу, оторвала кусок крыши. И всё. Более ничего, никого никогда это не интересовало. Никто не знает, что эта штука, это строение было передано на баланс РПЦ, которое обязано было осуществлять и защиту и установление противопожарной сигнализации. Попы, разумеется, отнеслись к этому совершенно пофигистически. И во многом происшедшее – это их вина.

Хотя я, честно говоря, не очень понимаю. Я понимаю, что там плохо с достопримечательностями. Коль скоро там нет какого-нибудь Миланского Дуомо или хотя бы какого-нибудь Луврика, а нужно куда-то возить туристов, поэтому любой строение тут же называется великой достопримечательностью просто для того, чтобы было куда отвести туристов.

О.Журавлева― Справедливости ради, не так уж много деревянный церквей, и любители всегда их ищут и, действительно, это своего рода жемчужина.

А.Невзоров― Оля, у меня своя точка зрения по этому поводу. Я не думаю, что с такой гордостью надо вспоминать, что в XVIII веке, когда строилась и Европа и Санкт-Петербург и создавались, действительно, феноменальные по красоте, уже по комфорту, по удобству и по значительности здания, несчастный русский Север вынужден был клепать эти бесконечные деревянные церквушки…

О.Журавлева― Без единого гвоздя часто.

А.Невзоров― Напоминание об этом является такой уж бесконечной ценностью… Но дело не в этом. Я здесь высказал свою точку зрения.

О.Журавлева― Вы историю не любите, мы знаем, да.

А.Невзоров― Я понимаю, что шедевром могут назначить любое строение. Я не об этом. Я только о том, что сейчас требуют свирепой публичной казни этого мальчика. Опять там засверкали вампирские клыки православия. Их предъявил протоирей Чаплин, которые требует разорить семью этого мальчика, чтобы они оплатили чуть ли не всё восстановление. Пусть продают всё, что у них есть, пусть переезжают в любой социальное жилье. А мальчика чуть ли не казнить публично. Я не уверен, что любо

nevzorov.tv

Невзоровские Среды — 5 Сентября 2018

О.Журавлева― 21 час и почти 5 минут в Москве, а также Санкт-Петербурге. Ольга Журавлева из Москвы, а из Санкт-Петербурга – Виталий Дымарский и Александр Невзоров. Господа, добрый вечер!

В Дымарский― Все на месте.

А.Невзоров― Всё точно, мы в Санкт-Петербурге в гостинице «Гельвеция», где великий русский писатель Юнис Теймурханлы собирается закончить, по-моему, еще одну книгу, которая называется «Тысяча и одна гостиничная ночь», и это, несомненно, будет бестселлером в этом жанре.

В Дымарский― По-моему, это уже 15-й том собрания сочинений.

А.Невзоров― Мы перейдем непосредственно к нашим темам. Во-первых, в России как-то всё глубже и глубже летаргический сон. И что неприятно, это, разумеется, сон разума. И этот сон разума, как всегда рождает Рогозина. Все знают эту историю с дыркой в МКС, которая была просверлено сверлом. Всё уже вроде бы выяснилось и определилось, но все равно самым знаковым, главным и прекрасным остается первичная реакция руководителя Роскосмоса, который тут же, узнав про дырку в космическом корабле, высказал уверенность, что это сделали инопланетяне в космосе, причем каким-то кривым и ломаным сверлом.

О.Журавлева― Кривой рукой.

А.Невзоров― И вот дальше давайте попробуем пойти по канве рогозинской логике. Она восхитительна. Я его вновь полюбил. Потому что вот по рогозинской логике мы, действительно, не одиноки во Вселенной. Это настораживает. Но вместе с тем понятно, что никакое вторжение никогда осуществлено не будет, потому что все представляют инопланетян как смертоносную сверхрассу со сверхтехнологиями, а это, судя по всему, такие же рукожопые существа, как и те, что работают в Роскосмосе. У них тоже текут сортиры, у них тоже всё воруют, у них тоже есть мусор на орбите. И у них тоже есть свой Рогозин. И был подослан инопланетянин, иная форма жизни с кривеньким, Ломаным сверлом, чтобы просверлить и подглядывать, судя по всему за бедными космонавтами.

О.Журавлева― Ну, ладно, сверлили изнутри. Перестаньте, Александр Глебович, вы уже просто…

А.Невзоров― Нет, я говорю про первую мысль Рогозина, которой он сверкнул. Вот какая волшебная логика руководит космическим потенциалом России. На этом можно было бы заканчивать сегодняшнюю передачу. На этом вообще можно было заканчивать всё.

О.Журавлева― Конец истории.

А.Невзоров― У нас, во-первых, есть еще политический пейзаж наш, который мы не осмотрели.

О.Журавлева― Вам тут прямо так и пишут: «Захарченко…».

А.Невзоров― Подождите. Этот политический пейзаж существенно оживили три знаковые смерти. И реакции на них были, как правило, нетрезвы. Эти реакции варьировались от бурного ликования до скорби или, по крайней мере, ее тщательной имитации. Но мы знаем, что сейчас скорбь – это хороший хайп, это хороший медийный товар. Заподозрить в искренности кого-нибудь очень сложно. Надо просто понимать, что люди цепляют уместную, наиболее хайповую маску скорби. Главное, ее подобрать к прическе, к костюму, к физиономии. Понятно, что какой-нибудь к голубой паре Бриони из последней коллекции глупо подбирать глубокую маску скорби, потому что глубокая скорбь предполагает рыдания, возможно, вставание на колени, трение грудью о фактурные, выступающие части гроба, а это все портит материал. И хотя, знаете, у глубокой скорби есть свои преимущества, потому что вот этот жест, который принят во время глубокой скорби…

О.Журавлева― Закрывает лицо руками.

А.Невзоров― Нет-нет. Он дает возможность, например, разглядеть новый пятикоратник., и тем людям, которые присутствуют на похоронах, оценить грани, блеск камня. А для мужчин тоже поза глубокой скорби хороша, потому что если припасены какие-нибудь хорошенькие Breitling часики, то тоже можно ими достаточно долго и убедительно помаячить. Бренды за это отлично платят.

О.Журавлева― Что ж вы не сказали-то раньше?

А.Невзоров― Умные люди уже поняли, что похороны это лучший подиум, где можно представить, в общем, самые последние достижения дизайна и похвастаться, вообще, чем угодно. Бренды, действительно, очень хорошо платят за такие как бы случайные показы.

Известно, что похороны всяких политических фигур и фигурок, они превратились помимо этого показа в шоу преданности или в шоу протеста давным-давно и это тоже понятно. Я думаю, что, к счастью, все-таки в Российской Федерации таких значимых фигур, чтобы обеспечить непрерывность таких церемоний, в общем, на ближайшее время хватит. И, соответственно, бренды будут продвигаться. Была вот тут, как я понимаю, в июне, июле некоторая заминка с этим вопросом, но видим, как худо-бедно вопрос бы решен.

В любом случае это всегда очень любопытное зрелище. Причем мне все эти и рыдательные и ликующие акции одинаково любопытны. Но, поскольку все эти фигуранты этих похоронных церемоний по счастью мне безразличны абсолютно и я могу сохранять ту самую идеальную трезвость.

О.Журавлева― За которую мы вас так любим.

А.Невзоров― И в отношении Кобзона и в отношении Захарченко, и на эту тему смотреть холодно, абсолютно здраво, беспристрастно, Sine ira et studio, то есть без гнева и пристрастий и расшифровать для нашего слушателя либо значительность либо незначительность, а также смысл и последствия этих похорон.

В Дымарский― А вот в смысле последствий, что вы думаете…

А.Невзоров― Подождите, друг мой, Дымарский, я вас умоляю, не забегайте вперед. Мы начнем, конечно, с Захарченко.

В Дымарский― Вот Захарченко – кто?

А.Невзоров― Захарченко еще в 2012 году успешно торговал курятиной и безуспешно лечился от алкоголизма. А потом возглавлял так называемую ДНР. Вот со всей пафосно-приторной версией этого события, как я понимаю, все уже знакомы. Рисуют такого рыцаря, которого собираются канонизировать, его именем собираются называть поля, переулки и даже какой-то сорт диетического кефира, как я слышал.

Вот все окрестные словесные коктейли, которые включают героическую терминологию, взболтаны и уже поданы к медийному столу. Удалось сделать такого небольшого Наполеона. Но нельзя скидывать со счетов, что существует версия, что вообще никакого взрыва не было.

О.Журавлева― О, да. ОБСЕ не получили данных о гибели Захарченко.

А.Невзоров― Нет, когда я говорю, что никакого взрыва не было, я говорю о той версии, по которой Захарченко так насосался крови, что внезапно лопнул, существенно повредив интерьер кафе. Вы не вздрагивайте, потому что на секундочку представьте себе, как бы оценивался вами Захарченко, если бы представлял интересы не «Русского мира», а какой-нибудь другой страны. В этом случае никаких бы других характеристик, кроме как кровавый беспредельник, бандит и палач для него бы не было. Потому что на его счету в любом случае бессудные расстрелы, одиночные и массовые, изнасилования одиночные и массовые, отжимы бизнеса, недвижимости, транспорта, пытки, банальные грабежи, гноение сотен людей в тюрьмах – это всё широко известные факты. Ну, и плюс тот дикий террор, постоянное разжигание затухающей, никому не нужной, бессмысленной войны – это основные черты того режима, который создал, культивировал и возглавлял именно Захарченко.

Но надо сказать, что покойный к его чести даже в самые тяжелые периоды новейшей истории Донбасса оставался верен своей бывшей профессии и боевые операции проводил с тем же задором, с которым когда-то реализовывал курятину. Причем справедливости ради надо отметить, что никогда претензий ни к окорочкам, ни к крылышкам от Захарченко никогда не было. Но вот когда он стал главой ДНР, то курятина стала в касках, в папахах и уже кричала «Ура!», но, правда, окорочка уже никто не собирал, они оставались лежать там, где их разместила судьба. Но вот от алкоголизма Захарченко вылечить так и не удалось.

Впрочем, эта культивация убийц, бандитов как фигур истории – это обычное дело. Практически все значимые исторические фигуры в той или иной степени, Оленька, не вздрагивайте, сделаны из чистых уголовников.

О.Журавлева― Я не вздрагиваю абсолютно. А в XII веке других вообще не было.

А.Невзоров― Да вы знаете, их не было, в общем, вот это пласте человеческой деятельности не только в XII веке. Посмотрите, как охотно публика это подхватывает…

В Дымарский― Этот пласт просто стал намного больше после XII века.

А.Невзоров― Да, пласт стал больше, совершенно прав в этом Дымарский, который великолепно понимает и знает эту фактуру, поскольку является главным редактором журнала «Дилетант». Но, вообще, надо понимать, что эти люди всегда будут обречены на восторженное почитание, потому что та публика, которая даже соседу в почтовый ящик не всегда умудряется написать, она, конечно, млеет от этих фигур и от их способности легко лить кровь. И вот создаются всякие Невские, Че Гевары и прочие.

Но давайте трезво и абсолютно отвлеченно оценим персонажа, непосредственно Захарченко без пафоса. Тут надо вспомнить, сколько крови Захарченко высосал из Донбасса и Украины, возглавляя тот режим и возглавляя тот террор. Я очень хорошо знаю эту тему и не понаслышке, потому что даже моих… ну, не друзей, но приятелей, которых я хорошо знал, там расстреляли аж 6 штук, причем четверых по пьянке, а двоих просто, потому что, как я понял, был жуткий зуд кого-нибудь расстрелять.

О.Журавлева― Интересные у вас приятели, Александр Глебович, не перестаю удивляться.

А.Невзоров― Это приятели еще по приднестровским временам, по Абахазии, по Карабаху…

О.Журавлева― То есть те самые бандиты, о которые вы и говорили.

А.Невзоров― Совершенно верно, те самые бандиты. Но, Оленька, все вокруг бандиты в той или иной степени.

О.Журавлева― Мы с Дымарским – нет.

А.Невзоров― Вот насчет Дымарского я не уверен. Насчет вас тоже. Вообще, никто из нас ни в ком уверен быть не может. Это глупость.

В Дымарский― Оля, а я вот уверен в Невзорове, между прочим.

А.Невзоров― Надо понимать, как воспринимала Захарченко Украина, может быть, тогда станет понятно ликование по поводу его смерти. Это ликование абсолютно необязательно разделять. Но понять, по крайней мере, можно. Ведь если бы просто с неким Захарченко случилась неприятность в виде газового баллона, никто бы не злорадствовал, и никто бы не наполнял интернет проклятиями и радостью, но он сумел эту ненависть вызывать, и это тоже факт, убив, обобрав и сделав несчастными сотни и тысячи людей.

Вот Венедиктов, как я слышал, сообщил, что ВВ по этому поводу был в ярости. Я думаю, что Венедиктов допустил некоторое поэтическое преувеличение. Он сказал это скорее с досадой, но это была досада примерно Карабаса Барабаса, у которого сломали нужную куклу для представления. Сейчас мы этого коснемся. Причем ВВ в эту минут опять заговорил про колени, кого-то на колени не поставят… Вообще дались ему эти колени. Потому что как только он начинает говорить про колени…

О.Журавлева― Может быть, у него ревматизм.

А.Невзоров― Да нет. Он тут же расшифровывается и становится понятно, что вся его религиозность абсолютно декоративная. Потому что православный человек не может к вопросам коленопреклонения подходить с таким видимым отвращением. Православный должен почти половину своей жизни провести на коленях согласно церковным правилам. Если кто-нибудь в церкви попробует поднять с колен, его просто выгонят в ту же самую минуту, то есть здесь такой очевидный прокол.

В Дымарский― Александр Глебович, вот Россию и выгнали.

А.Невзоров― Да, вероятно.

О.Журавлева― Судя по всему.

А.Невзоров― Так что, думаю, Венедиктов был не вполне прав. Дело в том, что возникла очередная кадровая дыра, которую заделывать нечем…

О.Журавлева― Да перестаньте, Александр Глебович, у нас страна большая. Ну, что в, Александр Глебович?

А.Невзоров― Страна большая. Но на это место требуется в известной степени потерявший связь с реальностью, но очень разговорчивый алкоголик с замашками садиста и диктатора.

О.Журавлева― Каждый второй в любом подъезде.

А.Невзоров― Нужно, что он был немножко массовиком-затейником, чтобы он любит пытки, парады и ордена.

О.Журавлева― Таких тоже полно.

А.Невзоров― Третье условие: очень важно, чтобы он был настолько глуп, чтобы у него никогда не было шанса въехать и появиться на политическом поле России, чтобы он никому не стал конкурентом. Вот Захарченко полностью отвечал этим требованиям. И замену ему сейчас найти невозможно.

Обратите внимание, есть две дружественные братские банды. Это ЛНР и ДНР. Вот руководитель Луганской народной республики через 6 минут после того, как было объявлено о смерти Захарченко, бежал, объявив свое бегство необходимостью соблюдения мер безопасности. Его выловили, субчика. Некто Козлов. Вы даже не знаете такой фамилии. Но он возглавлял ЛНР.

О.Журавлева― Слава богу.

А.Невзоров― Субчика выловили, вернули обратно, посадили в премьерское кресло, судя по всему, примотали, потратив много скотча, примотали, чтобы он сидел, исполнял свои обязанности.

В Дымарский― Ремни безопасности.

А.Невзоров― Я не знаю, в каких целях, но, тем не менее, скотчем примотали крепко. Он сидит до сих пор. А посмотрите, кого нашли на место Захарченко. Ведь сейчас все решает фейс, всё решает картинка. А с внешностью сегодняшнего главы ДНР не террористов возглавлять, а изображать Чичикова в какой-нибудь самодеятельности. Из этого бедолаги – по-моему, Трапзников – из него же литров пять пота вытекло от ужаса уже на первой пресс-конференции. Так что, в общем, скорей всего, выбор неудачный.

Что касается участия СБУ в этом деле – это абсолютно фейк и бред. Это при той паранойе по поводу безопасности заминировать эту кафешку было столь же реально, как в Георгиевском зале Кремля незаметно от ФСО заложить бомбу в люстру. Ну да, я слышал, что там по горячим следам поймали уже человек 80 в Донецке. Все абсолютно сознались – и собаки, которых они выгуливали, и коты, которых они кормили, причем сознались не только в убийстве Захарченко, но даже в организации извержения Везувия и гибели города Помпеи. Они сознались во всем.

О.Журавлева― И часовню тоже они.

А.Невзоров― Там били так, что не сознаться невозможно. Что касается этого народного ликования. Тут мне возразят, что пришли же люди проститься.

О.Журавлева― Сто пятьсот… гигильон папильонов.

А.Невзоров― Вы поймите, Донецк город небольшой. Не придешь проститься с главарем режима – простятся с тобой в ту же минуту.

О.Журавлева― Разумно.

А.Невзоров― Эту логику уже все просекли. Но мне лично Захарченко будет не хватать, потому что он был редким, очень забавным персонажем. У меня вообще, странные для человека такие пристрастия. Я же всегда говорил, что мне жутко симпатична Поклонская. Я ее ценю как удивительный образчик первобытного мышления. Потому что, обратите внимание, она любое свое выступление сводит к каким-то предкам. И вот последний пропагандистский ее ролик тоже про роль каких-то предков. Это какая-то дикарская черта людей, которые уверены, что мертвецы ходят среди нас, влияют на нас. Это очень присуще для различных диких племен. И здесь мы имеем да еще и в прокурорском мундире прекрасный образчик, да еще и в депутатской зарплате вот живого первобытного, дикарского мышления.

Про последствия, возвращаясь к Захарченко. Последствий не будет никаких. Мы помним, что после Гиви и Моторолы все долго-долго потрясали, клялись мстить, дойти до Киева, а потом все отвлеклись, все забыли, стали обсуждать так называемые шпагаты Волочкову.

В Дымарский― Александр Глебович, до Волочковой… Лавров выступал, он же сказал, что Минской группы не будет, что уже мы теперь будем с Америкой договариваться, что новый формат, говорить не о чем после того, что произошло.

О.Журавлева― «После такого теракта нам с Украиной очень трудно будет вести переговоры», — говорил он.

А.Невзоров― Они много назаявляют, но на каждое их заявление есть контрзаявление их же самих, во-первых. Во-вторых, обратим внимание, та же самая Поклонская… вернемся на секунду к Поклонской, потом перейдем к Кобзону. Та же самая Поклонская бодро ответила, она цитировала Владимира Владимировича про то, что нужно мочить террористов, что они будут мочить… И вот это очень кстати, пришлось, потому что по поводу мочить есть любопытные сведения. В Молдавии какой-то поп попробовал обрызгать какой-то жидкостью женщину…

О.Журавлева― Вы же прошлый раз говорили.

А.Невзоров― Да, я тебе просто про то говорю, что женщина подала в суд, выиграла процесса и в связи с этим как бы хочется обратиться: Товарищи христиане, мочите друг друга, пожалуйста, но не втягивайте в свои игры всех остальных. Это я к тому, как можно трактовать все эти высказывания.

Так вот по поводу Волочковой и Кобзона. Тут тоже совершенно свободен от всякой радости и от всякого горя. И могу оценить эту вторую знаковую, безусловно, смерть – смерть Кобзона, и объяснить заодно при чем тут Волочкова. Очень удалось, конечно, шоу его похорон. Тут надо отдать должное организаторам. Узнали мы долго о мире моды, о новых тенденциях. Явилась, кстати, на похороны и Волочкова, от которой пресса привычно ждала шпагата.

О.Журавлева― И он, в общем-то, воспоследовал, но не совсем такой.

А.Невзоров― Не совсем такой. …не случилось.

В Дымарский― Был вертикальный шпагат.

А.Невзоров― Но дело не в этом. Рассмотрим Кобзона. Вообще, вложился ли этот человек каким-то образом в одичание России, в ее деградацию последних лет, в ее изоляцию и ликвидацию всяких надежд на перемены? Несомненно, вложился и очень крупно. Он поддержал бандитизм на Донбассе. Он поддержал и был одним из проповедников «закона подлецов», «закона Димы Яковлева». Он подлизывал власти повсюду, куда только мог дотянуться. А дотянуться он мог очень много куда, я вам сообщу. У него были огромные возможности. Делал ли он это по убеждению или потому что он подобно всем этим эстрадникам имел лакейскую привычку угождать любому барина? Скорей всего по этой причине – по причине угождение.

Возможно, кстати говоря, и Кремль бы вел себя абсолютно иначе, по-другому, если бы не раздавался этот постоянный оглушительный подхалимский «одобрямс» от официальной элиты. Ведь этот «одобрямс» всем, что ни делает власть, он уже – этот вой – раздается над бедной России уже без малого почти 20 лет.

Причем Кобзон имел возможность угодничать громогласно. Был ли он народным каким-то, был ли он голосом эпохи? Я вспоминаю детские времена, когда делались какие-то смешные пластинки, назывались «на костях». Это на старых рентгеновских снимках копировались всякие важные музыкальные произведения. Там никогда не было Кобзона.

В Дымарский― На официальных пластинках всегда был.

А.Невзоров― Да, он просто пел нужные песни в нужных местах. Очень следил за своей нужностью. И, я думаю, что его смерть для его родственников, конечно, большое горе, но она особого значения не имеет и ничего собой не символизирует.

Наконец, третий мертвец, самый знаковый с моей точки зрения, самый важный мертвец недели – это Коля Васин.

О.Журавлева― Знаменитый.

А.Невзоров― Это смешной очаровательный человек, двинутый битломан России, который все время создавал музей Битлов и жил волшебными иллюзиями того, что битловская культура – это пуповина, которая соединяет Россию с цивилизованной Европой, и что по этой тоненькой пуповине все-таки в эту несчастную Россию идут какие-то живительные соки.

И вот в какой-то момнент Коля Васин обнаружил, что пуповина разорвана в клочья или перегрызена попами. И что сделал Коля Васин? Коля Васин пошел в самый большой петербургский, самый понтовый и пафосный универмаг под называним ТРК «Галерея», зашел на третий этаж. И с этого третьего высоченного этажа рухнул к чертовой матери в зал куда-то к отделу фальшивых турецких бюстгальтеров. И умер.

Надо понимать, что полы в этом ТРК «Галерея», они монолитные, очень хорошо отполированные, поэтому Васин ударился сильно, но практически беззвучно. Это была удивительная, интересная и очень живописная, очень в духе Коли Васина смерть.

Но, вообще, этот звук падения Коли Васина власть, по идее, должна была услышать. Но она удивительно глуха. У нее вообще не работает эта сейсмика. Она не понимает, что давно уже начались какие-то иные процессы. Она вот не чувствует эту безнадегу, которая появилась в людях и которая таким замечательным и страшным образом воплотилась в самоубийстве Коли Васина. Она вообще, эта власть, неспособна чувствовать, что начались перемены и начались те сейсмические глубинные процессы, к которым стоит относиться серьезно.

О.Журавлева― Александр Глебович, мы здесь должны будем прерваться. Про сейсмические изменения и про процессы непременно поговорим в следующей части нашей программы. Александр Невзоров, Виталий Дымарский и Ольга Журавлева ждут вас здесь после новостей.

НОВОСТИ

О.Журавлева – 21―35, продолжаются «Невзоровские среды». Напоминаю, что YouTube к вашим услугам, канал «Эхо Москвы». Там какие-то сейчас грустные 10 тысяч сидят, и я думаю, что есть и другие желающие. Лайки ставят еще более грустные, но все-таки уже полторы тысячи. Присылайте вопросы и реплики. А мы возвращаемся к тому, о чем заговорил Александр Глебович в первой части. Мы с Виталием Наумовичем внимательно слушали.

Александр Глебович, у меня по поводу тектонических сдвигов, о которых вы говорили, о том, что происходит нечто, что власть не замечает…

А.Невзоров― Власти не замечают. И вот смотрите, принять решение, которое принято недавно, могли принять только глухие к этой сейсмик люди, потому что вместо того, чтобы пытаться каким-то образом исправлять ситуацию, они опять просто желают подогреть чувства электората, чувства тех процентов, которые и так им преданы – вот тех самых пассивных людей, которые на самом деле, в реальности ни на что не повлияют.

О.Журавлева― Александр Глебович, простите ради бога, можно я такую цитатку приведу: «На Украину вводится Российская армия с целью захвата Польши. Герой желает одновременно устроить взрыв патриотизма по случаю этого самого захвата. Испугавшись последствий, президент России прекращает агрессию против Украины. Крым отходит России». А знаете, когда это написано? Это краткое содержание некоторых романов Тома Клэнси, который уж в 13-м году как помер. А вы говорите…

А.Невзоров― Не читаю я романов.

О.Журавлева― Вот вы не читаете романов, и никто не читает романов, а в них уже всё написано…

В Дымарский― Этот автор просто слушал Невзорова.

О.Журавлева― Кто был первым, Александр Глебович? Уже всё написано. «Крым отходит России», — прямо написано вот так в романе.

А.Невзоров― Оленька, история приматов — это сплошна руминация. То есть это жевание, отрыгивание жеваного и жевание заново. Потому что у части копытных полорогих, в частности, есть такая способность, которая обеспечивает эту руминацию. И вся эта история, она очень руминационна, как и литература.

Но я хотел сказать о том, что только полная глухота могла подвигнуть на то, чтобы в качестве того кипятильника, который выбран для того, чтобы подогреть чуть-чуть подостывшие чувства россиян, избран снова бегемотик Соловьев, который сейчас должен будет делать передачу под названием «Великий Путин»…

О.Журавлева― И то тоже уже всё было.

А.Невзоров― Чисто северокорейскую передачу. Мне единственно жалко Соловьева, потому что для того, чтобы такую передачу делать, надо пережить жуткую операцию. Надо быть не только гибким, надо пережить полное удаление позвоночника. Причем могу сказать, что настолько редкая и сложная операция, что для нее даже не существует клинического термина. Правильно было бы — ламинэктомия, но вообще ламинэктомия — это удаление костных дуг с позвонков. Ну, вот предложили в качестве смешного термина – его, правда, нет ни в какой клинической практике – эктомия. Но это всё, вообще, конечно, ничего. Единственная проблема, что вместе с позвоночником будет удален и спинной мозг. А поскольку никакого другого нету, процесс мышления может стать затруднительным.

Хотя и здесь тоже есть, как всегда выход из самого тяжелого положения, потому что утрату спинальных функций можно компенсировать. Можно инсталлировать искусственный интеллект. Известно, что искусственный интеллект уже был опробован на резиновых дамах в таком своеобразном экзотическом борделе, в Москве, кстати говоря – в Москва-Сити, где был открыт первый бордель с резиновыми женщинами. И там надо просто в лексикон этого искусственного интеллекта побольше добавить слов: «Родина», «Русь», «патриотизм», «колени»…

О.Журавлева― «Проклятые 90-е».

А.Невзоров― И «проклятые 90-е». И, на самом деле, тогда это будет иметь огромный успех. Я вот сейчас, кстати говоря, Оля, чувствую себя абсолютным идиотом.

О.Журавлева― Только сейчас?

А.Невзоров― Нет, я часто себя чувствую идиотом. Сейчас особенно, потому что вполне возможно, что нас сейчас сидят и слушают специалисты, которые давно проделали эту операцию и давным-давно уже произвели замену в отношении всех основных официальных пропагандонов…

О.Журавлева― Простите, а самому Путину что-нибудь заменили?

А.Невзоров― Не знаю, не знаю… Оля, я не знаю, заменили или не заменили, потому что я перестаю понимать Кремль. Вот мне всегда казалось, что у него есть абсолютно благородная и понятная мне задача: любой ценой удержать власть и сверхдоходы. С точки зрения наемника и пирата, абсолютно бессовестного существа, которым я являюсь, это абсолютно понятно и мною может только разделяться. Но вот дело обстоит как-то гораздо хуже.

По идее, им сейчас, почуяв сложности, надо было бы бросать весь этот нафталиновый хлам к чертовой матери – всю эту державность, попов, войны, врагов – и быстренько переобуваться и возвращаться к цивилизации и современности, но они не хотят. Вот Лавров опять бредит какой-то войной с США. Похоже, что Кремль основательно засосало то смысловое болото, которое он сам и создал. И слышать они, как я повторяю, ничего не хотят.

Причем это в любых мелочах проявляется. Мне вот абсолютно безразлично, прости, кто у вас там, в Москве будет мэром, но я вижу это упоение, это почивание на фальшивых рейтингах Собянина. Но я-то знаю, что по всем тем настроениям, которые доходят до меня, дело совсем не такое безоблачное, и настроения совсем не такие монолитные в Москве. Я это тяжело воспринимаю.

О.Журавлева― Александр Глебович, я вам легко это объясню. Потому что никак не связанны показатели на выборах с настроениями. Они вообще никак не коррелируются.

А.Невзоров― Согласен. Я хочу еще обратить внимание на то, что произошло два очень знаковых на это неделе, любопытных события. Это музыкальные события. Некто… Ну, он не некто, он Фейс, есть рэпер Face…

О.Журавлева― Подождите, рэпер Птаха…

А.Невзоров― Рэпер Фейс…

О.Журавлева – А―а, да, правда? Хорошо.

В Дымарский― Ты только Птаху знаешь.

А.Невзоров― Он вдруг без объявления войны пошел в атаку на господствующую идеологию внезапно и дерзко. Я цитировать не буду. Найдете сами. Это симптом того, насколько вся эта идеология сегодняшняя кремлевская считается у наиболее продвинутой молодежи полным зашкваром для всех молодых и мыслящих.

О.Журавлева― А-а! А Птаха еще раньше был, а ему теперь еще угрожают за это. Понятно.

А.Невзоров― Но понятно, что через полгода уже весь рэп будет ориентирован только на это и станет целиком протестным. Что касается самого Фейса и его атаки, то факт, конечно, знаменателен. Но он сходил в эту атаку, с моей точки зрения, довольно вяло. Зло, серьезно, но не результативно, так как пользовался несколько устаревшим набором претензий, например, к РПЦ. Опять эти попы на «мерседесах». Ну, сколько можно?

О.Журавлева― Ой, Александр Глебович! Уж кто бы говорил, простите.

А.Невзоров― Слушай, подожди, «кто бы говорил…». А зачем попы на «мерседсах», когда РПЦ практически ежедневно подкатывает и обнажает новые удивительные, прекрасные факты, которые вполне могут быть основой лучшей характеристики бизнес-конторы. Уже невозможно, уже не хочется, честно говоря, обращаться к фактам поповского педофильства, потому что это теперь уже даже в России, не только на Западе это практически синонимы: поп и педофил. После того количества случаев мы все их в той или иной степени фиксировали в наших передачах.

В прошлом выпуске, как ты помнишь, церковник отпедофилировал, расчленил какую-то юную прихожанку. И вот, блин, опять на этой неделе – бабах! – опять арестован за педофилию, причем не кто-то, а целый настоятель, протоирей. Это произошло на Алтае. Он такой лирик, педофил-лирик на крутом берегу Оби. Девочка 13 лет. Проникновенные речи. Блестит наперстный крест. Духовность. Борода…

О.Журавлева― Александр Глебович, не нагнетайте — вас тоже привлекут.

А.Невзоров― При чем здесь я? Я описываю криминальную хронику. И в какой-то момент происходит явление пенса протоирея, явление прихожанке… подробности не буду, потому что всем понятно и так. Он арестован.

О.Журавлева― Подробности письмом.

А.Невзоров― И чем не тема для классного рэпа, между прочим. Потому что тем, вообще много. По поводу той же пенсионной реформы попы из кожи вон лезут, кричат, что от комфорта несет мертвечиной, а пенсионная реформа – это епитимья, которая возложена на народ и которую надо скорбно, но покорно нести…

О.Журавлева― Послушайте, вы от музыки отвлеклись. Второе-то музыкальное…

А.Невзоров― Вот сам Гуня, вот сколько он дает потрясающих поводов. Вот он смотался к Константинопольскому патриарху. Зачем? Хотя всё понятно уже с отделением у церкви. И понятно, что украинская церковь становится уже старшей и главенствующей. Но он там зачем-то унижался, клянчил, хотя этого не надо было делать.

Но обратите внимание на дикое количество охраны. И это количество всё усугубляется. Всё бронированней лимзуины, все больше спецсредства для защиты Патриарха употребляется. Это понятно, что, возможно, в какого-то ангела-хранителя он верит, но в пулю он явно верит больше.

Для рэпа тут есть где разгуляться. Понятно, что вся молодежная незашкваренная культура она будет она будет очень жесткой и предельно протестной. Это будет ответом, в том числе, и на все эти посадки и возбуждение уголовных дел.

В Дымарский― Александр Глебович, возвращаясь к встрече Варфоломея с Кириллом. А вы видели этот эпизод…

А.Невзоров― Эпизод с бутылкой?

О.Журавлева― Со стаканом.

А.Невзоров― Да, со стаканом.

В Дымарский― Его что, отравить хотели?

А.Невзоров― Это вопрос репутации. Вот после скрипалевских дел, практически всё, что исходит от высоких русских чиновников, будет немедленно тестироваться на ядовитость.

Вот мы говорили о музыкальном событии, которое было связано с рэпером под названием Фейс.

А второе музыкальное событие, оно не менее знаковое, произошло в чудесном местечке под названием поселок Ефимовский Бокситогорского района. Вот если как-нибудь решитесь повеситься, Дымарский или вы, Оленька, то лучшего местечка вообще нету, потому что никто долго-долго не обеспокоится… Я когда поднял документацию по этому поселку, выяснил, что участковый

nevzorov.tv

Невзоровские Среды — 10 Октября 2018

О.Журавлева― 21 час и 3 с половиной минуты. Вас приветствует традиционный состав «Невзоровских сред»: Ольга Журавлева из Москвы, из Санкт-Петербурга – Виталий Дымарский и Александр Невзоров. Здравствуйте!

В Дымарский― Здравствуйте!

А.Невзоров― Привет, Оленька! Мы в «Гельвеции». Я напоминаю, что я оперном театре буду 15 числа…

О.Журавлева― Петь?

В Дымарский― Ария Мефистофеля в исполнении Невзорова.

А.Невзоров― Нет, не здесь. Я буду лекционировать в Хельсинки 15-го числа в оперном театре.

Оля, у меня есть вопрос к вам и к Дымарскому. Можно ли, вообще, встав с колен, продолжать ползти на брюхе?

О.Журавлева― Можно.

А.Невзоров― Вот кажется, анатомически это очень сложно или практически невозможно. Но вот, оказывается, возможно. Это доказал своей новой скульптурой автор архизнаменитого «Ждуна» — помните эту восхитительную скульптурицу? – Маргрит ван Брифорт. Она создала изображение существа, которое поднято с колен, но продолжает ползти на брюхе. Причем, у него личико, как у «Единой России» перед думской кассой, а вот торс, он так традиционно и очень героично обнажен.

В этом существе слито очень много сущностей и заключена тьма всяких восхитительных намеков. Сейчас происходит подбор имени для этого существа, у которого тоже есть шанс стать всемирным мемом. Но я полагаю, что имя не надо даже подбирать, его надо просто угадать. Но хочу напомнить, что на территории Российской Федерации наградой за особую догадливость будет статья Уголовного кодекса.

О.Журавлева― Но вы, может быть, что-то предложите, Александр Глебович?

А.Невзоров― Вот давайте посмотрим, что предложат сперва слушатели «Эха».

В Дымарский― …декриминализована.

А.Невзоров― Она отчасти декриминализована. Вообще, Россия продолжает обстебывать ГРУ. Когда-то это казавшееся очень героическим учреждение теперь превратилось в такой адски смешной мем. Понятно, что руководству придется менять мем, придется менять название хотя бы для того, чтобы не загреметь за пропаганду гомосексуализма. Другого выхода нет. Но надо сказать, что ГРУ не привыкать.

О.Журавлева― Александр Глебович, простите, но вроде бы уже это не ГРУ, это Главное управление.

А.Невзоров― Да, это ГУ. По старой памяти – ГРУ. Но в свое время они были 4-м управлением штаба РККА, потом были комитетом по информации. У них было очень много названий. Я напоминаю, что ГРУ когда-то было создано специально назло Службе внешней разведки и регулярно оттяпывало у Внешней разведке бюджеты, права, прерогативы, звания и так далее.

О.Журавлева― Это система сдержек и противовесов, правильно? Они же должны всё время соревноваться. Это же конкуренция.

А.Невзоров― Но ГРУ, как в общем, всегда показывала история, ухитрялась всё проваливать. Чтобы все стало всё ясно, я могу раскрыть карты. Теперь те люди, которых весь мир теперь знает как Петрова и Боширова, на полном серьезе могу сказать, — это реально лучшее, что есть в ГРУ на сегодняшний день. Это самая умелая, самая продвинутая, потому что все остальные еще хуже…

О.Журавлева― Александр Глебович, там есть еще господин Федотов. Вот сегодня выяснилось, какой-то Федотов, Федоров, в общем, какой-то третий еще был человек.

А.Невзоров― Знаете, там, вообще, много чудесных людей. Есть даже очень хорошие люди, практически каждый двухсотый – чудесный человек.

О.Журавлева― Вы их знаете?

В Дымарский― Вы знаете, сколько их всего?

А.Невзоров― Да, конечно, примерно знаю. Но я предлагаю не зацикливаться на этом, а идти вперед, потому что сегодня много всяких, требующих комментарий, новостей.

Вот по поводу этого ГРУ. Конечно, сдулись последние защитники официальной версии. И теперь это уже такой всемирный трэш-эпос о двух идиотах.

Конечно, следует ожидать, вероятно, комедий американских. Объявлен сценарный конкурс про двух идиотов разведчиков. Но мы не увидим этого фильма, как мы не увидим, вероятно, фильм про «Курск», снятый не американцами, но драматичный и серьезный, важный фильм, который будет запрещен сейчас к показу на территории Российской Федерации. А что касается фильма о разведчиках, то поскольку грустный потенциал исчерпан, туда зашлют Мединского, который в одиночку изжует все цифровые аналоговые носители этого фильма.

О.Журавлева― Александр Глебович, простите, у меня возник вопрос как раз. Вот вы говорите, что американцы могут снять… Ну, они уже сняли «Тупой и еще тупее» и еще массу всякого интересного…

А.Невзоров― Они не знали, что есть еще более классным материал для фильма «Тупой и еще тупее».

О.Журавлева― А как вы думаете… У нас же сейчас отечественные фильмы патриотические снимаются про спорт, про войну, про князей древних, еще про кого-нибудь, значит, и про разведчиков должны снять и представит нам настоящую патриотическую картину…

В Дымарский― Так у нас каждую неделю показывают по телевидению. По-моему, эти только и есть сериалы про то, какие у нас замечательные разведчики.

А.Невзоров― Да, но проблема патриотических фильмов в том, что их никто не смотрит, и они регулярно проваливаются в прокатах и проходят абсолютно бесследно, пожрав несколько десятков миллионов наших с вами долларов из бюджета.

Но надо сказать, что пока в стебе все равно решительно лидирует Слепаков с его восхитительной песенкой про «шпили», которую он как бы случайно пустил в интернет. А что произошло раньше, все знают. Он перепугался смертельно и постарался этот клип отовсюду изъять.

О.Журавлева― Это он его изымает, да?

А.Невзоров― Ну, он отрастил себе такое Око Саурона и обшаривал интернет, чтобы негде не завалялась какая-нибудь случайно копия его шального творения. Но, надо сказать, даже этот громкий звук этого авторского очка, он не заглушил эту песню, и теперь она с нами будет в веках. Но я по секрету, Оля и Дымарский, могу вам сказать, что Слепаков зря переживал за жизнь свою, свои доходы и за свою свободу, потому что Служба внешней разведки, бывшее Главное управление КГБ СССР была абсолютно счастлива и этой песне и, вообще, факту посрамления дуболомов из ГРУ. И, как мне известно, она, в общем, испытывала такой коллективный оргазм, наблюдая за всей этой ситуацией с самого начала. Страна этого не заметила, но это же и есть разведчики.

В Дымарский― Но даже не выдержал Нарышкин, который сказал, что это полный непрофессионализм.

А.Невзоров― Это был такой легкий, сдержанный отголосок оргазма. Потому что если вы где-нибудь видите в общественном транспорте или в общественном месте человека, который оргазмирует без каких-либо внешних на то оснований, но скрывает это, — это настоящий разведчик. И по этой примете их очень легко различать.

О.Журавлева― Ну, как же: буденовка и парашют с гербами – как-то так мы поняли.

А.Невзоров― Но вообще, вся эта история кривого отравления была воспринята разведкой как неожиданный подарок судьбы, который расставляет теперь все точки в судьбе ГРУ и в этой вечной конкурентной борьбе с двумя ведомствами. Разведка совершенно упивалась этим всем, совершенно забыв о своей собственной, возрастающей неуклюжести и своих собственных дуболомских выходках, которые, в общем, мало чем отличаются от грушных.

Хотя нельзя, кстати, сказать, как именно развивались бы события, если бы там, в Солсбери присутствовала настоящая внешняя разведка и тендер на этот заказ выиграла бы СВР, а не ГРУ. Песня, кстати, восхитила и Кремль тоже. По крайней мере, как выясняется, высшие ответственные лица страны безобразно ржали в процессе прослушивания слепаковского шедевра.

О.Журавлева― И теперь напевают ее там, в коридорах, да?

А.Невзоров― Да, да, откровенно ходят и напевают. Но, вообще, Слепаков вот перепугался… Надо понимать, что поэты – это особая категория лиц, им можно и нужно прощать пугливость, потому что Вийонов среди них, в общем, всегда было чрезвычайно мало. Был такой уголовник Средневековья, который писал какие-то стихи, довольно резкие.

О.Журавлева― Франсуа его звали, да.

А.Невзоров― И вот, подводя такую резкую и окончательную черту под всей этой ситуацией, наконец, важно понимать только одно, что англичане и все остальные взъелись совершенно не из-за того, что русская разведка ликвидирует каких-то предателей, а только потому, что она делает это предельно плохо. И такая же, кстати, история с хакерами.

Но, впрочем, на медийном поле Петрова и Боширова сменила другая парочка идиотов…

О.Журавлева― Вас уже спрашивают про них. Конечно. Кокорин и Мамаев.

А.Невзоров― Да. Есть теперь Кокорин и Мамаев, которые не умеют пользоваться стулом, потому что чиновник ушел живым.

О.Журавлева― Александр Глебович, держите себя в руках.

А.Невзоров― Хотя виноват был лишь тем, что, конечно, он смахивал на китайца…

О.Журавлева― Он был кореец при этом.

А.Невзоров― Да. Он обязан любить и такие инциденты. Он обязан понимать, что в этом виде спорта места для адекватов нету, потому что там же мозг у футболистов, вероятно снабжен не извилинами, а швами и имеет поверхность сшитую примерно из 32 многоугольников и надпись Nike, Adidas или…

В Дымарский― Ну, не надо уж всех футболистов…

А.Невзоров― Нет. Есть одно исключение. Я его знаю. Это Кержаков, который, безусловно, не мячик имеет в голове. И плюс, не забывайте, что у нас болельщица еще одна главная есть – Фемида, которой предстоит это всё решать. И весы у нее давным-давно украдены, глаза завязаны…

О.Журавлева― Развязаны.

А.Невзоров― Нет, завязаны. Это по счастью, не позволяет ей понять, кто именно в очередной раз ее насилует. Причем это такое очень удобное ноу-хау — повязка на глазах, потому что сперва русская Фемида научилась не замечать этих проникновений, потом с ними свыклась, а сейчас без них даже как-то тоскует.

Футболисты, я думаю, действительно, скорей всего отделаются, потому что ведь что бы они не совершили, они же не разместили ни одной картинки с толстым попом в интернете, следовательно…

О.Журавлева― Даже со свастикой, Александр Глебович.

А.Невзоров― Да. Настоящей вины, никакого экстремизма в том, что они сделали, нет.

О.Журавлева― Александр Глебович, а вот давайте серьезно, правда. А в чем главная-то история?

А.Невзоров― Подожди. Я хотел то, что ты наверняка упустила, отметить. Потому что, вообще, вся эта история и все эти действия вызывают даже определенное умиление в некоторых кругах. Вот другой футболист Радимов, тренер «Зенита», он тоже блеснул швами и рекламными надписями на мозге, официально сообщив, что избиение чиновников и водителя у него бы не вызвало вопросов: «Я бы еще понял, если вечером, но не за завтраком же». То есть чиновник должен знать то время, когда он может и должен быть битым. Что ты хотела спросить, Оленька?

О.Журавлева― Я хотела спросить, вы в курсе, что все-таки Фемида добралась до футболистов? Вот только недавно появились новости, что грозили им федеральным розыском, но они все-таки явились по вызову. Видите, не скрылись нигде. Может быть, вы плохо думаете…

В Дымарский― Их на 48 часов посадили уже.

А.Невзоров― Да, их задержали. Я знаю настроения… В частности, вот там красавец Жириновский, он предложил как бы строгость закона не применять, надо отправить мальчиков в Сирию для того, чтобы они учились у местных футболу. Но с учетом того, что охрана этих скандалистов наверняка будет поручена Петрову и Боширову, которых надо будет сейчас куда-нибудь подальше спрятать, то не исключено, что и Мамаев и Кокорин участие в каком-нибудь матче ИГИЛа /прим. ред.: организация запрещена в России/ примут, потому что ИГИЛ не без удовольствия сыграет головами русских футболистов где-нибудь у себя на минных полях, учитывая, что это игроки сборной России.

Вообще, конечно, Жирик очень мил и милосерден. У него приступ милосердия, причем, как мы знаем, что если кого кто-то из толпы эмоционально и яростно назовет говном, то тому сразу полагается два года, а этих необходимо всего-навсего потравить ненадолго в Сирию, правда, Жириновский всё чаще и чаще падает, как он нам продемонстрировал, по-моему, в Орловской области…

О.Журавлева― С другой стороны, Александр Глебович, сам Жириновский до того, как он начал чаще падать, он неоднократно был замечен в рукоприкладстве, и ему не было за это ничего и никогда.

В Дымарский― Даже в Сирию он не поехал.

А.Невзоров― Еще надо беречь. Необходимо помещение, где мягким является не только пол, но и стены. Это самое подходящее помещение для его выступления.

Вот, кстати, Оля, коль скоро мы заговорили Фемиде…

О.Журавлева― Вас тут спрашивают про одну такую судью – Хахалеву.

А.Невзоров― Повторяю, коль скоро мы заговорили о Фемиде, то стоит упомянуть ее близкую подругу Хахалеву. Сейчас вдруг общественность начала повизгивать, недоумевая, как это ветеринар по образованию работает судьей. А вот тут, я полагаю, всё как раз сложилось очень удачно, потому что Хахалева за годы своей работы вынесла 6 тысяч обвинительных приговоров. А если бы это были котики? А это могло было бы быть, если бы она реализовывала свои патологические наклонности в ветеринарии.

О.Журавлева― Не дай бог.

А.Невзоров― А отсутствие всякого специального юридического образования – это тоже не помеха для судьи, потому что никаких особых знаний для того, чтобы выслушивать указания по телефону, не требуется. Выучить подносить трубку к уху специалисты умеют будущего судью буквально за два-три дня. А всё остальное, то есть умение не писать на мантию и, вообще, снимать в сортире пафосную спецодежду – это они тоже, в общем, довольно быстро выучиваются.

Поэтому я полагаю, что эта история выглядит как раз очень симпатично. Пусть она остается на своем месте, коль скоро всю эту подготовку она уже прошла.

О.Журавлева― Как написал наш один слушатель в чате YouTube: «Ветеринар работала по профилю: она разводила баранов».

А.Невзоров― Тоже неплохо. Я хочу вспомнить, что в эти дни прошли скорбные и, я бы сказал, примечательные юбилейчики, в частности, был юбилейччик 93-го года. Меня, честно говоря, эти события уже не волнуют, не трогают. Я их не воспринимаю как часть себя. Они для меня сейчас не более чем препарат, который я изучаю. И мне, конечно, дьявольски повезло, потому что это живая картина того, как происходит искажение так называемой истории. Потому что я, в отличие от очень многих людей, благодарен обстоятельствам, которые были, я видел всё, и видел всё от первой до последней минуты.

В Дымарский― А где вы были, кстати?

А.Невзоров― Я был всюду. Я был, как вы помните, и арестован тоже…

О.Журавлева― И оружие куда-то везли.

А.Невзоров― И оружие куда-то вез. И рижский ОМОН на подмогу Белому дому вел и в Белом доме и так далее. У меня была возможность изучать это на всех уровнях от кабинетов Руцкого и Хасбулатова до баррикад и баркашовцев. И я сейчас очень легко могу отметить и определить те степени искажения той действительности, той реальности, которая произошла. Я вот наблюдаю за этой картиной изменений. И на данный момент могу сказать, что не осталось практически ни одной в этой картине родной, подлинной детальки. Они все уже заменились на что-то, изготовленное СМИ, на что-то изготовленное страстями, на разные виды красивой и некрасивой лжи. Вот это время, страсти, медийная среда, они произвели практически полную замену всех фактов, факторщиков…

В Дымарский― А замена произведена обеими сторонами?

А.Невзоров― Да, конечно. То есть мы имеем сейчас только все более и более мутнеющие контуры тех событий действительных. И с учетом того, что это произошло, в общем, не так давно, и прошло не так много времени, я наблюдают за тем, как эта обессиленная медийная среда работает с любым историческим событием, работает с полотном, не оставляя от него ничего абсолютно родного. Я скажу, что это, действительно, головокружительное зрелище. Мы прекрасно понимаем, что это сейчас всё перерождается в миф. А говорить о том, что какие-то более отдаленные события сохраняют хотя бы что-то, хотя бы какую-то подлинность и фактологию, вообще невозможно, поэтому я очень ценю события 93-го года.

О.Журавлева― Александр Глебович, простите, вот вы свидетель. Валерий Зорькин, например, не просто свидетель, а один из центральных участников этих событий. С его пресс-конференции с Хасбулатовым и Руцким там начиналось. Он вот есть. Он имеет доступ к микрофонам и так далее. А вы говорите, что всё СМИ переделали. Почему живые участники никак не влияют на эту картину?

В Дымарский― Александр Глебович, я хочу продолжить Олю по поводу живых участников. Здесь совершенно неожиданно – я не знаю, видели вы или нет, Оля, на «Фонтанке» было интервью, для меня, во всяком случае, совершенно неожиданное – с Коржаковым, тоже живым участником. Я совершенно не ожидал от него такой трактовки событий, где он сто процентов защищает Ельцина и говорит о том, что ней дай бог, если бы победил парламент.

А.Невзоров― Давайте сейчас не будем торговаться. Мы не об этом, друзья мои говорим. Мы говорим о том, что Зорькин – ну что Зорькин? Зорькин, в конце концов, судейский чиновник, когда-то достаточно милый человек. Я не знаю, что за эти годы с ним сделала власть. Но мы говорим про то, что все равно Зорькин – это не тот обобщатель. К тому же я очень хорошо помню роль Зорькина, и поверьте, она была очень камерной, она была очень отграниченной от внешнего мира.

О.Журавлева― Это ему из Белого дома звонили с криками: «Валера, ты же верующий!»

А.Невзоров― Много было всего. Я помню, где он сидел и что он делал. Я говорю только про то, что существует открытый мной закон Микки Мауса, который говорит, что за любым Микки Маусом скрывается маленькая мерзкая реальная мышь и что практически ни один исторический персонаж, ни одно событие не является тем, чем его предлагает воспринимать история. Этот культорологический миф всегда всесилен и он всё определяет. И обычное, стандартное, банальное, неинтеллектуальное мышление никогда не в состоянии преодолеть гравитацию этого мифа, оно никогда не может от него оторваться, оно всегда будет у него в рабстве, всегда будет думать так, как предписано.

О.Журавлева― А есть официальная позиция, как предписано думать о 93-м годе?

А.Невзоров― Да, конечно.

О.Журавлева― Про 90-е надо говорить, что это было ужасно, все голодали и стреляли на улицах. Это мы поняли. А про 93-й? Конкретно, кто победил? Сколько трупов.

А.Невзоров― А нас не волнует… Мы говорим только о том, что есть крупное событие, искажение которого я могу фиксировать и фиксирую практически полную замену всех его деталей. Причем мы понимаем, что последствия у любых культов и мифов, они всегда будут трагичные, они всегда будут воздействовать не так, как надо. Вот сейчас Звягинцев взялся снимать фильм о блокаде. И притом, что мне совершенно ничего не интересно про блокаду, и я полагаю, конечно, пусть снимает, но пусть потом не обижается тому разогреву абсолютно чудовищных настроений, который за этим последуют.

Потому что известно, вот есть рана – шов, язва – она постепенно непременно должна зарастать. Чем занимаются культура и искусство в этом случае? Она снова расчесывает, она снова вызывает потоки гноя, она снова вызывает воспаление. По идее даже есть такое заболевание как дерматилломания, нечто потяжелее это называется самоповреждающее поведение. Оно характерно этим постоянным расчесыванием собственных ран и препятствованию их зарастанию. Это пример серьезной патологии.

О.Журавлева― Подождите. Но вы только что говорили, что 93-й год – уже всё замазали, затянули, заклеили пластырем. А здесь говорите – не расчесывайте. Так что же должно быть: справедливая настоящая история или вообще забыть об этом?

А.Невзоров― Понимаешь, когда есть что-то, прикосновение к чему-то – вызывает реальную сильную боль. А мы знаем, что прикосновение к блокадной теме до сих пор у большого количества людей вызывает реальную сильную боль. Вот когда есть рана, когда есть воспаленная язва, ее самым разумным, казалось бы, все-таки зарастить, а не расчесывать и не вскрывать.

О.Журавлева― Забыть.

А.Невзоров― Забыть, в том числе.

В Дымарский – И 93―й год тоже.

А.Невзоров – И 93―й год тоже. Я ведь неоднократно в нашем милом диалоге подчеркивал, что это мои наблюдения. И только мои наблюдения как абсолютно просвещенного и все видевшего участника в данном случае имеют смысл и только как иллюстрация того, насколько на самом деле эфемерна и лжива история. То есть ликвидировать никому не нужную, никому ничего не дающую на данный момент боль – это было бы предельно логично. Но вот и мифология и культы не позволяют, не выносят логики и не согласны заживлять эти раны. Они нужны и мифологии и культу в этом гноеточивом, кровоточивом, воспаленном состоянии, потому что только в таком состоянии работает культ.

И понятно, для режиссера это такая чудесная фактура: все эти бесконечные блокадные покойники, лица изможденные, граммы хлеба. А для страны это очередное еще раз расковыривание ран, бултыхание в гное, и за каким, собственно говоря, чертом? Вот мы имели очередной бы прецедент… Сейчас подают, по-моему, в суд на этот дурацкий, нелепый в только за то, что рекламные агенты Burger King прошлись по улице с плакатиком, на котором написано было: «В этом городе никто не умрет с голоду». И немедленно блокадные комитеты, которые еще остались, подали в суд, написали заявы в прокуратуру за дикое кощунство. Вот сколько можно питаться этой древней, старой, уже давно ушедшей в архив злобой. Чем помогает жить эта память сегодня? Абсолютно ничем.

О.Журавлева― Иваны, не помнящие родства. Всё, вас стоит распнуть за это. Никто не согласится.

А.Невзоров― Конечно. Я не знаю, распнут… С моей точки зрения, более логично – пусть делают всё что хотят – это заживить рану, позволить ей зарубцеваться.

О.Журавлева― Ну, давайте забудем, что у нас были какие-то неприятности. Вот вы, например, когда-то человека обижали, били его. Он взывает к справедливости и вспоминает это, а вы говорите: «Да ладно, забудь!»

А.Невзоров― Оля, когда мы говорим о событиях масштабных, к тому же отдаленных от нас многими десятилетия, понятно, что в этом случае мы исправить ничего не можем. В случае, когда реализовывается тот пример, о котором говорите вы, да, там, вероятно, что-то еще можно исправить. Но здесь ни исправить, ни изменить, ни чему бы то ни было научиться уже невозможно.

В Дымарский― Это личное, а это коллективное.

А.Невзоров― Я бы рекомендовал всё это коллективное каким-то образом зарубцевать, забыть, пережить и никогда больше об этом не вспоминать, а то, действительно, маразм будет цвести постоянно. И тот же самый Звягинцев опять-таки, сам вырастив очередные цветы безумия, будет снимать следующий фильм о том, как эти цветы безумия отравляют воздух и порождают очередных чудовищ.

О.Журавлева― Не соглашаюсь с Александром Невзоровым. Но здесь прерву вас. У нас здесь перерыв на новости.

А.Невзоров― Не соглашаюсь, но прерву… — красивая формулировка.

О.Журавлева― Да. Потом продолжим. Итак, Виталий Дымарский, Александр Невзоров, Ольга Журавлева встретятся с вами после новостей.

НОВОСТИ

О.Журавлева― И снова с вами невзоровская команда: Виталий Дымарский, Ольга Журавлева и Александр Невзоров. Вот сегодня так сгруппировала.

А.Невзоров― Оленька, причем, смотрите, мы здесь сидим и рассуждаем о всяких симпатичных и несимпатичных нам вопросах. А в Германии сейчас, вероятно, либо умирает, либо уже умер Гюнтер фон Хагенс. Это знаковая, любопытнейшая фигура. Это великий анатом современности. Вы наверняка все видели его работы или слышали о них.

О.Журавлева― Создатель пластинациции.

А.Невзоров― Да, совершенно верно. Особым образом законсервированных мертвецов он сопоставлял в таких удивительных позах на велосипедах, совокупляющимися. Но надо сказать, что для Хгенса трупы всегда были большой проблемой. Одно время можно было всегда договориться с китайцами. Там можно было с китайцем заключить договор на его труп или на его родственников. Можно было в 90-е годы выкупать из СССР трупы тяжело больных тысяч по 5 евро.

И был, я знаю, случай чудесный, о котором мне сам Хогенс рассказывал, когда в Музее науки в Хайфе некая Марина, которая приехала из Актюбинска в эмиграцию, она обнаружила в этом музее на экспозиции Хагенса своего давнего возлюбленного. Она узнала его по татуировке на интимном месте. Она там принялась рыдать. Это был, действительно, ее возлюбленный Анатолий, который здесь тяжело болел и труп которого каким-то образом оказался потом у Хагенса. И даже был основан фонд под названием «Бедный Толик», который ставил своей целью собрание средств и отправку бедного Толика этой Марине из Актюбинска в Израиль.

Но, вообще, всё, что я видел, все работы Хагенса, они, конечно, значительно слабее работ русской школы. И тот же самый Хагенс по сравнению с нашим Иваном Васильевичем Гайворонским – это такой маленький ребенок. Ну, там… слипшиеся мышцы, плохо отделенные нервные волокна…

В Дымарский― К бальзамированию это отношения не имеет?

А.Невзоров― Нет. Ну, это называется полимерное бальзамирование, при котором всё, грубо говоря, что в теле может тлеть и гнить путем различных фармакологических ацетоновых и других мероприятий из этого тела удаляется. Но говорю, что русская школа, она ведет от великого анатома Рюйша…

В Дымарский― Не Пирогова?

А.Невзоров― Нет, конечно. Пирогов идет от Рюйша, от той плеяды… Про Рюйша-то все знают, потому что его препараты представлены в Кунсткамеры, но мало кто знает про де Билза. Это был, вообще, очаровательный человек, соратник Рюйша. Он был сыном торговца, по-моему, в Амстердаме, в Руане. И первый раз он привез на ярмарку высушенную человеческую кожу целиком в виде фигуры, и он сам ее набил, сам сделал абсолютное чучело человека.

И надо сказать, что де Билз умер как настоящий анатом. Он разоблачил какие-то мощи, которые пытались выдать за нетленные и благоухающие. Нашел там и тление и искусственную ароматизацию. А потом он долго требовал от муниципалитетов городов, где он работал, чтобы приговоренных к смерти не убивали бы обычным способом, не вешали бы и не отрубали голову, потому что повреждаются сосуды, а чтобы их убивали постепенным окуриванием серою.

О.Журавлева― Большой гуманист был.

А.Невзоров― Большой гуманист. И умер он, как подобает анатомам в момент вскрытия и упал и лицом все-таки в какой-то разверзнутый…

О.Журавлева― Очень аппетитно. Спасибо, Александр Глебович!

А.Невзоров― Надо сказать, что политическая анатомия, она ведь, добрый день, ничем не аппетитнее, Оля.

О.Журавлева― Соглашусь.

А.Невзоров― Конечно. И если благодаря классической анатомии мы имеем огромные медицинские познания и повышаем шансы нашего бедного рода к выживанию, имеем фармакологию, хирургию и всё остальное, то политическая анатомия нам демонстрирует только патологию и ничего большое.

Потому что вот есть всякие тираны и диктаторы. Как правило, это очень симпатичные люди. Я это говорю тоже на личном опыте. Я беседовал и с Хусейном и с Тариком Азизом, и с Ельциным, и с множеством других.

О.Журавлева― Но с Путиным же вы точно беседовали. Тоже симпатичный?

А.Невзоров― Да, предельно симпатичный человек.

О.Журавлева― Удивительно.

А.Невзоров― Вот смущает меня только то, что любую войну они себе всегда представляют как войну народную, с привлечением всего населения, что на днях доказал Лукашенко, который заявил, что у него хватит автоматов – раздать каждому ребенку и каждой женщине, что в случае нападения на Белоруссию, будет мобилизован весь народ.

В Дымарский― Кто собирается нападать?

А.Невзоров― Понимаете, он, вероятно, имеет в виду Россию, будем откровенны, потому что он не случайно обмолвился, что понятна судьба Украины, и он бы не хотел ее повторить. И он таким милым намеком, в общем, очертил возможного противника. Но вот эта диктаторская, тиранская, когда сперва народ грабится, чтобы наделать максимальное количество каких-то огромных железок, которые будут устрашать весь мир и бравируется этим… И, как помните, пелось, что от тайги до Британских морей Красная армия всех сильней. Потом эта Красная армия драпала до тех пор, пока англичане и американцы не стали сюда засылать ленд-лиз, не восстановили, таким образом, промышленность и не повернули ход войны.

Потом эти все диктаторы, как только все их железки, которые они наделали с большим ущербов для бюджетов своих стран, они обращаются, стуча зубами о стакан, к населению, и выясняется, что, в общем-то, основную свою функцию защиты своих территорий они не выполнили, что вот эти все вежливые люди, они вежливы только с теми, у кого нет оружия, кто полностью деморализован. Как только противник начинает чуть-чуть огрызаться, эти вежливые люди немедленно бегут и драпают, как это было во времена Второй мировой войны.

В Дымарский― Нельзя это вспоминать, вы это знаете? Надо только о славных страницах…

О.Журавлева― Главный редактор журнала «Дилетант», наконец-то, сказал свое слово.

В Дымарский― Нас же учили… На днях же нас учил Дмитрий Киселев.

А.Невзоров― Да, совершенно верно. Киселев учил и Киселев что-то говорил. Я думал, что все-таки из этих пропагандонов наименее развитый – это Соловьев-бегемотик. Нет, Киселев оказался, в общем, еще менее развитым, и он вдруг заговорил о каком-то культурном коде. Причем на него, как на большинство людей, действуют вот эти простые внешние раздражители. У него начинает бешено капать слюна патриотизма, и он абсолютно не задумывается над качеством этих раздражителей.

Потому что представим себе, например, того же самого сторонника этого культурного кода, человека, который убежден в незыблемости героики СССР, в незыблемости вообще героизма и то, насколько этот пример необходим, — представим себе этого человека где-нибудь на аллее Героев Советского Союза. Вот есть аллея Героев Советского Союза, какой-нибудь задрипанный гипсовый пионер с обломанным горном и стоят бюсты, свищет ветер. Бюсты все со звездами. Чубы. Там классные такие фамилии, мощные, там: Петр Полоз, Иван Добробабин– Герои Советского Союза – Артамонов, Василий Ванини, Анатолий Моцный… И бесконечной чередой уходит набор этих героев. Но если чуть-чуть поковыряться во всей этой истории, то выясняется, что, понимаете, Герой Советского Союза Бронислав Антилевский, сумасшедший летчик, ас, который сбил кучу фашистов, на самом деле, через какое-то время перешел в армию Власова…

В Дымарский― Да ладно…

А.Невзоров― И на стороне Армии Власова уже сбивал советские У-2.

В Дымарский― Что-то вы не то рассказываете.

О.Журавлева― Это же нельзя рассказывать, Александр Глебович, как учит нас Киселев.

А.Невзоров― Я всего-навсего делюсь своей любопытной информацией. Почему я заинтересовался? У меня был приятель в свое время Евгений Борисов, который на второй чеченской отхватил свою Звезду Героя. Он сел на 6 с половиной лет за какие-то там казино, убийства и прочее. И тогда я этим заинтересовался и подсчитал, какое количество Героев Советского Союза были лишены этих звезд. Причем об этом никто не узнавал. Разумеется, до каких-то аллей героев эта информация не докатывалась. Так называемый Иван Добробабин панфиловец, Герой Советского Союза. В 47-м году выясняется, что Герой Советского Союза три года работал полицаем уже после всего.

О.Журавлева― Виталий Наумович, вы помните эту историю?

В Дымарский― Ну, это па

nevzorov.tv

Невзоровские Среды — 22 Августа 2018

О.Журавлева― 21 час, 4 с половиной минуты. Вас приветствуют «Невзоровские среды» в золотом составе, как полагается, а, может быть, в бриллиантовом. Виталий Дымарский и Александр Невзоров, здравствуйте!

В Дымарский― Добрый вечер!

А.Невзоров― Мы в «Гельвеции», как и полагается, собственно говоря. И тут есть кратенькое сообщение у моего друга Дымарского.

В Дымарский― Сообщение такое, что в «Гельвеции» через недельку 30 числа «Дилетантские чтения» очередные с Леонидом Млечиным. Так что, москвичи, милости просим, и петербуржцев, естественно. Всех, кто захочет, пожалуйста.

О.Журавлева― Можно подъехать в Санкт-Петербург, я правильно понимаю?

В Дымарский― Да. Кстати, вопрос, по-моему, был. Александр Глебович, у вас там как, все трезвые сегодня? Сегодня день рождения «Эха».

А.Невзоров― Да, сегодня 28 лет «Эху». Трезва Журавлева, а нам более ничего и не требуется.

О.Журавлева― Главное, чтобы Журавлева была трезвая, правильно.

А.Невзоров― Вообще, Оля, подумайте, особенно в такой день, как 28 лет «Эху», как приятно осознавать, что мы имеем президента афоризматика.

О.Журавлева― Как-как вы сказали?

А.Невзоров― Афоризматика. Потому что ведь его простая фраза «Она утонула», ведь она годится практически ко всему и применима к любому явлению. Это применимо к «Курску». Это применимо к целым областям России, к каким-то митрополитам, которые ходят по ненужным пляжам в Греции. А сегодня, что удивительно, выражение «Она утонула» применимо и к большой страшной ракете, которая собиралась многократно облететь весь мир с абсолютно неостановимым ядерным двигателем. Выяснилось, что облет мира закончился на 35-м километре, и ракета так и  утонула.

О.Журавлева― В Баренцевом море, по-моему.

А.Невзоров― В Баренцевом море. Вот та самая героиня мультика, которой так хвастались. Но это всё пустое и всё меркнет по сравнению с тем, как блистательно выглядел и вел себя Владимир Владимирович на свадьбе. Причем отметьте, он плясал без ядерного чемоданчика. Это уже много.

В Дымарский― Его, видимо, казацкий хор держал в этом время.

А.Невзоров― Если он пойдет по рукам и будет пользоваться как тамада с ядерным чемоданчиком большим успехом, то, возможно, будет и какой-нибудь специальный танец с чемоданчиком тоже разработан. Но здесь успех налицо, потому что не случайно наша любимица, старушка двухпроцентщица Собчак – именно столько она набрала на последних выборах, — она сразу приревновала. И выяснилось, что, в общем, на семейной груди они пригрели абсолютно ненужного конкурента. И Владимир Владимирович, в общем, со свадьбами справляется не хуже, чем она. Она до этого считалась королевой крутых свадеб, но сейчас это, судя по всему, будет перебивать и переманивать Владимир Владимирович.

Дело не в этом. Вот в Ярославле, как я понял, в конце концов, завершены все аресты. Восьмой мальчик-вертухай арестован. Те самые надсмотрщики, которые пытали заключенного, они все угодили сами за решетку. Но, с моей точки зрения, люди-то абсолютно невинные. Почему? Я уже говорил, что это обычнее русские ребята. Они делали то, что им велели. Они пытали так, как их научили. И они, по сути дела, солдаты, которых выставляют крайними. Система велит пытать, насиловать, унижать. Они пытают, насилуют, унижают. Они и дети и рабы одновременно этой русской тюремной системы. А предпишут им вырывать кому-нибудь ноздри – они будут вырывать кому-нибудь ноздри. А будет система, предположим теоретически, которая не будет требовать пыток, они не будут пытать.

Я тут почитал инструкции скандинавских тюремщиков. Оля, Дымарский, я вам скажу, что даже дипломатический этикет XIX века придворный и то, я бы сказал, позволяет больше вольностей, чем сегодняшние правила поведения тюремщиков в Скандинавии.

И вопрос возникает: будет ли в России когда-нибудь другая система и будут ли тюрьмы, в которых не  будут пытать, унижать, скобарничать и беспредельничать.

О.Журавлева― Александр Глебович, можно один вопрос как к человековеду? Как вам кажется, эти скандинавские вертухаи, если их к нам направить, тоже начнут пытать и мучить? Это обратимый процесс?

А.Невзоров― Люди, они везде, в принципе, одинаковые, и каждый человек формируется той средой, в которой он оказывается. И пытаться лезть к нам со своими скандинавскими церемониями и везти себя здесь по-скандинавски, конечно, никто им не позволит.

Я просто к тому, что эти мальчики, которые были арестованы, они сейчас попадают в зону. И рано или поздно их тоже кто-нибудь разложит на столе для пинг-понга или на бильярдном столе, свяжет руки и начнет пытать. Тех, кто это делает, тоже со временем, вероятно, посадят, тоже отправят на зону. То есть эта машина никогда не  остановится, что бы мы здесь не думали. Потому что то, что произошло, это не порок системы, это не какая-то исключительная гадость. Это скрепа. Это то, без чего никогда не будет жить русская тюрьма. Это то, без чего она никогда не могла жить. Это то, что началось, скажем так, несколько веков назад, и то, что было, есть и будет.

В Дымарский― Александр Глебович, тогда получается, что это бессмысленно их сажать, бессмысленно их перевоспитывать – их и всех других, — если это так всегда будет, то ничего не надо делать.

А.Невзоров― Нет, дело не в этом. Бессмысленно сажать… Будут пытать их, потом будут пытать тех, кто пытал их, и это никогда не остановится.

В Дымарский― Это остановить невозможно.

А.Невзоров― Ведь тюрьма – это та последняя грань, где человека от государства уже ничто не отделяет. А мы знаем, до какой степени государство воспитано на унижении и на, скажем, способности и возможности убивать и пытать.

О.Журавлева― Государство – это насилия, я правильно вас понимаю?

А.Невзоров― Да, совершенно верно. Причем, не забывайте, мы говорим о Родине, которая с особым наслаждением и чавканьем любит жрать именно собственных детей. Причем ей нравится этот вкус, ей нравится это блюдо. Ей  годятся дети, жаренные в танках, дети, задушенные дымом в «Вишнях», замороженные в лагерях. И вот за 4 века того дикого образования, традиции которого унаследовала сегодняшняя Российская Федерация, конечно, всё это укрепилось. И пытки в тюрьмах – это такая же бессмертная система, как дедовщина, как взяточничества.

О.Журавлева― Александр Глебович, но с дедовщиной вроде бы как-то удалось что-то сделать?

А.Невзоров― Ее удалось запрятать, ее удалось скрыть, ее удалось замаскировать…

О.Журавлева― Но сократить количество случаев удалось?

А.Невзоров― Вы знаете, ее удалось немножечко замаскировать, но не сократить. Это же не какие-то помехи, это же не какие-то лишние, порочные части. Это важная функциональная часть российской государственности. И именно в таком виде это надо смотреть. Вот уберите из тюрем Российской Федерации унижение и пытки, и Россия утратит не только часть своего колорита, но и важную деталь государственной конструкции.

В Дымарский― Если вас послушать – пусть так оно и будет.

А.Невзоров― Нет, я не говорю.. Слушайте, я не претендую на роль установщика правил. Я всего-навсего анализирую и пересказываю свои впечатление.

Вот как, например, у нас есть еще один специалист по всем вопросам. У нас есть Жирик. Жирик блеснул. Его почему-то очень обеспокоила ситуация с утечкой молодых и хорошо образованных мозгов. Его беспокоит то, что молодежь, получившая приличное математическое или физическое, или естественнонаучное образование, вдруг собирает манатки и начинает уезжать на Запад.

И Жириновский, по-моему, вчера выступил с инициативой, которая на первый взгляд кажется дикой, но, на самом деле, вполне себе даже реалистичной. Инициатива: в школах ввести все уроки английского или любого другого иностранного языка – сделать их платными, то есть абсолютно недоступными для большинства населения. Сопоставим это с его заявлением 5 августа в эфире, которое он делал. Это, по сути дела, был призыв к началу репрессий по идеологическим мотивам.

И вот, послушав этот забавный средневековый бред Жирика, любой вменяемый человек решит, что, безусловно, надо уносить ноги из этой страны, где зампред Государственной думы имеет возможность публично озвучивать свои мечты о массовых репрессиях в эфире одного из главных центральных телеканалов.

О.Журавлева― Вы так говорите, как будто это первый случай с Жириновским.

А.Невзоров― Нет-нет. Мы как раз сейчас говорим о нем. Мы редко о нем, вообще, беседуем. И это молодые, образованные люди, у которых возникает это естественное желание. Но он не понимает одного – он не понимает того, что они бегут на Запад не потому, что знают английский, а потому, что понимают жириновский. Есть такой тоже язык. И как тот же самый Жирик, которого так волнует этот вопрос, как бы он мог вложиться в дело предотвращения утечки юных мозгов из России, и может ли он что что-нибудь сделать? Безусловно, может, и, причем может сделать больше, чем кто бы то ни было.

Первый, самый надежный способ – это витрификация. Это заливка в стекло. Таким образом, хоронят наиболее опасные ядерные отходы, в частности 137-й цезий. Вот витрифицируют, его расплавляют, заливают в такие стеклянные огромные блоки и позже складируют. Это такой радикальный случай, притом, что, в общем, в витрифицированном варианте он, может быть, будет вполне себе импозантен.

А затем есть, извините, опыт Павленского.

О.Журавлева― Спасибо.

А.Невзоров― Нет-нет, я имею в данном случае в виду не тестикулы, я имею в виду методику зашивания ртов.

О.Журавлева― В тюрьмах, кстати, очень распространена.

А.Невзоров― Да. Вот в прямом эфире поднимается на трибуну Государственной думы Жириновский и торжественно семью стежками суровой ниткой зашивает себе рот. Понятное дело, что как только это произойдет, вероятно, утечка мозгов из России, как только замолчит Жириновский, станет значительно меньше. И если он, действительно, что-то хочет сделать из любви к Родине, как они любят выражаться, то, вероятно, ему следовало бы именно таким образом поступить. Потому что та ахинея, которую он несет, она же очень обостренно воспринимается. Ну, ладно мы. Мы взрослые, мы понимаем, что это истеричная клоунада, и это всё в  рамках четко отведенной ему Кремлем территории, что парень хайпует, и ничего, в общем, под этим такого нет, — сказал я с оттяжкой…

В Дымарский― Парень талантливо играет свою роль.

А.Невзоров― Он играет талантливо свою роль, и сейчас я это говорю с нехарактерными для меня паузами между словами. Потому что, во-первых, всякие высоколобые юнцы и девицы воспринимают всё это очень всерьез и, действительно, начинают собирать манатки, и они абсолютно правы.

И вот сейчас мы перейдем к важнейшей теме недели  — к массовым посадкам за абсолютно безвредную фигню, за перепосты, за сердечки, за так называемые лайки, перейдем к доносам и к другим проявлениям глубокой российской духовности. Вообще, что это такое? С чем мы сейчас имеем дело, что происходит?

Российскую Федерацию относительно долго втягивало в этот абсурд. Мне доводилось много общаться с каскадерами, с русскими ребятами, которые работали в фильмах про зомби в Голливуде. И поскольку там нет такой халявы и такой вольности, как в русском кинематографе, там очень жестокие долгие смены, потому что грим дорогой, его наносят на этих артистов, которые изображают зомби долго и дорого, и делать это на 5-6 часов никто себе не может позволить, поэтому смены по 12-13 часов. А  каскадеры работают вообще постоянно с новыми поколениями зомби. И они говорят, что настолько привыкаешь к этим лицам, к обязательным кускам оторванных щек, к капающему гною, к вываливающимся глазам, что когда выходишь в метро или на улицу, это уже вокруг кажется патологией.

Вот мы примерно в такой же роли, в таком же качестве. Нам тоже очень многие нормальные вещи кажутся патологией. Привыкнуть ко всему этому можно. Но, вообще, не было никаких сомнений. Я это многократно говорил, что из расписного яичка путинского яичка должен был проклюнуться именно этот птенчик массовых репрессий. Потому что можно сколько угодно сейчас себя успокаивать тем, что птенчик маленький, что это вообще эмбриончик, но это действительно эмбриончик массовых репрессий. Кому-то сейчас он кажется смешным и абсолютно несерьезным.

О.Журавлева― Александр Глебович, простите, у вас же тоже была эволюция вашего отношения и к Путину, в том числе. А когда вы вдруг заметили, что из яичка вылупляется дракончик этот?

А.Невзоров― А я всегда говорил, что не бывает авторитарных и деспотичных режимов, которые могут обойтись без репрессий. Это как сортир без унитаза. Это невозможно.

О.Журавлева― Почему же? Без унитаза очень даже возможно.

А.Невзоров― Я имею в виду унитаз или очко, или какое-то другое приспособление, которое является профильным и обязательным для сортира.

О.Журавлева― Свадьба без баяна. Я поняла.

А.Невзоров― Да. Но мы сейчас говорим, в общем, об этом яичке. А его очень долго грели своими заботливыми задами и Поклонская, и Мизулина, и Милонов, и Михалков, и тот же самый Жириновский выгревал это яичко очень долго. Причем, они все искренне думают, что вылупившийся птеродактиль будет считать их мамой и их никогда их не тронет. Вот здесь они тоже сильно ошибаются.

Это в реальности страшная ситуация. Она показывает, с какой легкостью абсолютно любое, не имеющее никакой общественной опасности деяние может начать оцениваться как преступление. Ведь все, о ком мы говорим сегодня, люди, находящиеся под следствием и под обвинениями, — это абсолютно невинные люди.

О.Журавлева― Вот уж прямо все. Никто не хотел прийти в Кремль, не продать что-нибудь дорогое сердцу по электронной почте, не высылал врагам ничего – вот прямо все невинные?

А.Невзоров― Я говорю конкретно про эту эпидемию доносов и посадок за лайки и за посты, за копирование, за мнение. Мне страшно, конечно, потому что я ведь воюю на этом поле давно, и когда я вижу этих детей, по сути дела, с рогатками, мне становится не по себе, и я всегда говорю: оставьте эту войну, эту битву профессионалам. Мы это умеем делать, мы знаем, как при этом, по возможности беречь, пытаться, по крайней мере, беречь себя. Вы этого не умеете совершенно. Но они тоже полезли в этот протестный бой.

А вампир-государство в ответ произвел смотр своих сил, и выяснилось, что силы-то есть: лживые, трусливые, совершенно послушные твари, которых нынче называют экспертами, которые подмахнут и создадут любую ахинею. Есть Росгвардия, которая готова выломать любе двери, сломать любой нос и кого угодно возить мордой по асфальту. Сизоносые опера, которые готовы хватать, допрашивать, мурыжить, издеваться над невинными – есть. Судьи, готовые сажать невинных, всё понимающие при этом, тоже есть. Попы, которые будут духовном окормлять и оформлять всё это людоедство, есть. Кадила раздуты, уже кресты блестят, брюхи навыкате и проповеди о необходимости смирения готовы начать звучать. Ну, а вертухаи, которые готовы начать пытать в зонах, они всегда есть. То есть такой чудненький, мягко говоря, комплектец. Всё в наличии, всё есть. И главное  — есть общественное полное одобрение.

О.Журавлева― Александр Глебович, простите, а эта страна, которую вы рисуете, она уникальная? Может быть, так полагается, может быть так все режимы, в конце концов, такую обретают форму?

А.Невзоров― Нет. Вот, например, та Россия, о которой так любят вздыхать интеллигенты… Вот кто забыл, я напомню, что бедняга Достоевский за перепост письма Белинского, причем устный перепост был приговорен к расстрелу. Это вообще Россия…

О.Журавлева― Ой, Герцен с Огаревым стишки распевали. С ними тоже обошлись.

А.Невзоров― Да, совершенно верно. Головы в мешочек  — и на Семеновский плац. И по-другому быть не может. Надежда на то, что птенчик залезет обратно в эту скорлупу и замурует над собой эту дырочку, этот проломчик, тоже нету. Понятно, что этот птенчик уже среди нас.

О.Журавлева― А он для кого опасен: для нас или для внешнего мира?

А.Невзоров― А он опасен для всех. Подожди. Для внешнего мира, я полагаю, совершенно безопасен на данный момент. И когда английский или американский парламент или какие-то дипломатические силы выказывают обеспокоенность вмешательства России, это всегда очень смешно, потому что тот троянский конь, которого мы им запускаем, он пуст, оттуда не выскочат никакие гоплиты. А если и выскочат, то с единственной целью: скупить недвижимость на те деньги, которые они попилят от производства этого троянского коня.

То есть для внешнего мира Россия абсолютно безопасна, но для себя самой она опасна смертельна, как она опасна всегда была. Потому что мы знаем, что среди всех этих блюд или, скажем так, из тех детей, которых она любит пожирать, — а она очень любит этим заниматься, — ей наиболее по вкусу именно невинные. И если она не имеет возможности чего-нибудь захватить или что-нибудь уничтожить, то тогда она обращает всю свою страсть к себе самой внутрь. Это всё имеет нормальное психиатрическое объяснение. Классическая психиатрия, ничего нового. Когда начинается умышленное членовредительство просто от невозможности эту агрессию выплеснуть наружу.

То есть, на самом деле, то, что я  скажу, не является панацеей, это никого, возможно, не спасет, но все-таки, может быть, избавит от роли баранов, потому что возможность сопротивляться всему этому есть, по крайней мере, есть шанс. С нами мир и интернет. Это много. Этого не было никогда.

В Дымарский― Но пишут, что у профессионалов что-то плохо получается.

А.Невзоров― Ну, профессионалов просто бесконечно мало, поэтому фигово получается, да. И против немногих профессионалов воюют огромные силы госпропаганды.

И вот что я могу сказать, что я помогу. Тут надо наращивать некое информационное, медийное сопротивление. И, например, ни в коем случае не требовать отмены экстремистской статьи.

О.Журавлева― Почему?

А.Невзоров― Экстремистская статья, она сама по себе прекрасная. Она прекрасна, потому что она легко разворачивается в обратную сторону. Просто надо определиться, просто надо перестать сюсюкать и думать, что тактика под названием «Дяденька, прости засранца» может кого-то избавить от ответственности. Совершенно бесполезно ныть, причитать и пытаться разжалобит. В конце концов, и операм, которые будут сажать и  судьям, которые будут выносить приговоры, им совершенно безразлична судьба этих мальчишек и девчонок.

Но просто надо перестать выть, ныть и избавиться от слюней, определиться, скажем так. И когда вам предъявляют претензии, например, по оскорблению чувств верующих, которые идут обычно в комплекте с экстремизмом, вы должны прямо и твердо говорить, что религия сама по  себе в сегодняшнем виде, тщательно навязываемая, является антиобщественным, общественно опасным, экстремистским и деструктивным культом, с которым вы боритесь. Вот пусть они попробуют отвечать на ваши обвинения в потворстве экстремизму.

Если они потребуют доказательств – да, пожалуйста. Предложите им ознакомиться с текстами Священного Писания или с текстами Жития святых, где на каждом шагу предлагаются примеры и антиобщественного поведения, где воспеваются убийства, где воспевается ненависть и преследования по национальному, религиозному и расовому признаку.

О.Журавлева― Александр Глебович, неужели вы думаете, что это поможет?

А.Невзоров― Я думаю, что это единственное, что избавит, по крайней мере, от роли баранов. Помочь бы могло другое. Если есть картинка, за которую кто-то осужден, то тогда должно появиться сто тысяч перепостов этой картинки в интернете, чтобы они захлебнулись своими делами, и тогда у них уже не будет возможности действовать хотя бы в этом направлении. То есть некое единство, некая отвага, некая твердость в этом деле могла бы, по крайней мере, избавить от роли баранов.

О.Журавлева― Это интересно, об этом стоит подумать. Александр Невзоров, Виталий Дымарский и Ольга Журавлева вернутся к вам после новостей.

НОВОСТИ

О.Журавлева – 21―35. Продолжается «Невзоровские среды». Ольга Журавлева  — из Москвы, Александр Невзоров и Виталий Дымарский – из Санкт-Петербурга. Я только напомню, что YouTube для вас, присылайте свои реплики в чате. Эсэмэски тоже, соответственно, для вас.

А.Невзоров― А канал восстановили эховский?

О.Журавлева― Да, всё что украли, всё вернули обратно. Но не те, кто украл, а добрые, хорошие люди. Я просто хочу одну удачную шутку привести с СМС. Оказывается, на свадьбе наш герой плясал с усовершенствованным ядерным чемоданчиком, который не  мешает танцору. По-моему, очень изящно.

Возвращаясь к России и русской идее, мне очень понравились ваши мысли про пустого троянского коня. Я прочитала ваши мысли по этому поводу в печатном виде.

А.Невзоров― Для лондонского издания, да.

О.Журавлева― И я бы хотела насчет русской идеи, чтобы вы развили. Потому что вы сказали, что вроде как там ничего нет. А как же? А как же особый путь? А как же 200 лет поисков?

А.Невзоров― Да, я понимаю. Меня тоже очень беспокоит этот вопрос, потому что я, например, до сих пор не понимаю, зачем, за каким чертом мучить очередные поколения, зачем кого-то принуждать жить в нищете с этими очковыми сортирами, с гнилыми полами в поликлиниках. Во имя чего это всё происходит? Понятно, что есть только один разумный, ясный и твердый путь. Этот твердый путь заключается в том, чтобы у людей был мир и определенного рода благополучие. Других способов, кроме как вступление в НАТО и вступление в Евросоюз — двух понятных целей, вообще у сегодняшнего государства развитого быть не может. Но нам объясняют, что это по какой-то загадочной, таинственной причине особого пути никогда не может быть и никогда не должно произойти, что это самый большой ужас из всех возможных ужасов.

О.Журавлева― Это вам Дугин рассказал, простите?

А.Невзоров― Это мне рассказывает главный голос Кремля. Это подтверждает вся сегодняшняя идеология, которая добровольно зачем-то выбирает не прямой путь в нормальность, в цивилизацию, в то же самое НАТО и  в тот же самый Евросоюз хотя бы для того, что если вы так любите граждан России, то посмотрите: в любом международном аэропорту есть очередь для людей с европейскими паспортами, а есть россияне, которые стоят в огромной толпе с многочисленными авторами романа «Что делать?»

О.Журавлева― Ну, ладно. Они там стоят вместе с иранцами, африканцами, с кем угодно еще…

А.Невзоров― Да, совершенно верно. Поэтому это непонятно. Но если вы проштудируете главных реальных идеологов всего этого маразма – назовем вещи своими именами – того же самого Дугина, того же самого Проханова, то вы не увидите там никакого содержания, вы не увидите никакого ответ. Они все вам будут говорить – Проханов в частности – всё сведется к тому, что вот блеск русского самовара…

О.Журавлева― И мобилизация…

А.Невзоров― Оказывается, всё дело в том, чтобы самовары блестели. Вот готовы ли вы пожертвовать судьбами своих детей ради блеска самоваров и хорошего настроения Проханова и Дугина? Я думаю, что вряд ли готовы.

И вот к вопросу о том, что когда у России нет возможности кого-нибудь душить вовне, она начинает душить саму себя. Туда же, вероятно, относится вопрос о том, что всерьез всплыла бредовая идея об отнятии так называемых сверхприбылей, о том, что необходимо национализировать успешные предприятия, и всё этот отнять и поделить. Мы помним, что в 18-м году национализация была произведена. Но в результате возникло не всеобщее благополучие, а всюду поползли вши и появились беспризорники, закрылись и заколотились фабрики, заводы и кварталы.

Мы понимаем, что любая национализация – это, прежде всего, увеличении дикое безработицы. Потому что нет такого понятия сверхприбыли. Есть доходы, с которых платятся налоги. Эти налоги должны платиться обязательно. Всё то, что выдумывают сегодняшние экономисты для того, чтобы оправдать очередные безумные траты государства… ведь только идиот думает, что вот потратились на Олимпиаду, потратились бешено на какой-нибудь Донбасс, потратились на Сирию… Поверьте мне, если что-нибудь у кого-нибудь отнимут и разделят, вы этих денег тоже никогда не увидите. Это тоже уйдет на очередную Сирию, очередной Донбасс, на очередные Олимпиады. Это одна из самых бредовых идей, потому что вот тогда то, что еще хоть как-то работает, начнет реально останавливаться.

К тому же мы знаем, что недавно эти деньги отняли у нефтяников. Кто-нибудь видел эти деньги?

В Дымарский― Нефтяники.

О.Журавлева― Они плакали и отдавали их.

А.Невзоров― Один нефтяник видел эти деньги и видит их постоянно. Но он не видит ничего, кроме них…

В Дымарский― Он не замечает, что он их видит.

А.Невзоров― Да, совершенно верно. И здесь мы говорим о другом. И здесь мы говорим о том, что когда попытаются отнять эти прибыли у металлургов, — а металлургия – это совершенно иная история, там десять различных циклов должен пройти их  товар для того, чтобы оказаться на рынке, это безумно затратная история…

В Дымарский― Слушайте, Александр Глебович, можно вопрос задать. Вы же этих людей, которые сидят в Кремле, вы их хорошо знаете. Они что, реально верят в эти идеи, которые вы называете бредовыми? Ради чего они реализуют?

О.Журавлева― У них-то какая перспектива?

В Дымарский― Что они видят перед собой?

А.Невзоров― Мы давайте чуть позже. Давайте мы закончим с этой комиссарщиной, давайте мы закончим с темой национализации и отнятия сверхприбылей и всяких сверхдоходов, хотя это совершенно разные вещи…

В Дымарский― Это входит туда же всё. Это всё входит в категорию бредовых идей.

А.Невзоров― То есть никакого облегчения для страны от этого не будет. Никакие дыры этим не залатать, никаких смыслов в этом нет. И, как выясняется, это будет принесено только в жертву блеска самоваров.

Вот смотрите, на примере Кадырова…

О.Журавлева― Вас, кстати, о нем спрашивают. Про мальчиков в Чечне.

А.Невзоров― Это опасная очень аналогия и сложная аналогия, но мы попробуем ее провести и из нее все-таки выпутаться, и тогда будет понятна судьба и российских правителей сегодняшний.

Смотрите, вот то, что произошло в Чечне, до какой степени это характерно и до какой степени это страшно? Это серьезная история, потому что ведь хорошо быть диктатором, хорошо быть деспотом, хорошо быть феодалом. Проблема у этого стиля управления только обычно в том, что голова рано или поздно оказывается на шесте или в какой-нибудь антисанитарной корзине. Причем голова не просто голова, а голова грубо и весьма небрежно отрезанная. Именно из-за того, что в комплект стиля феодального правления входит, как правило, отрезанная голова, — от этого пришлось и отказаться.

Но кое-где этот феодальный стиль жив, и феодалы прошлых веков об этом хорошо помнили. Сегодняшние феодалы расслабились. И особенно феодалы с таким мощным религиозным отливом как Кадыров. Посмотрите, что с ним происходит. Откуда взялись эти дети, которые устраивают эти теракты в Грозном? Ведь когда человек нагнетает религиозную истерию, он должен быть готов к тому, что в религиозном фанатизме есть определенного рода состязательность: кто фанатичнее, тот и правее. И, разумеется, всегда фанатичнее будет ИГИЛ*, запрещенная в России организация. Это ужасные слова, но именно ИГИЛ в восточном мире является законодателем религиозной моды, авторитетом и точкой отсчета. И сравниваться с ним невозможно.

И что теперь говорит про Кадырова ИГИЛ? Он показывает свои главные печатные издания – ИГИЛ – и говорит: «Вот посмотрите, какая странная, удивительная нестыковочка. У нас есть Рамзан, эта странная и яркая фигура. Для мусульманского мира он очень знаковый человек. Но этот воин веры, он по совместительству пехотинец иноверца». И вот, наконец, ИГИЛ нащупал это слабое место Кадырова. И вот эти мальчики, которые устроили небольшой акт на улицах Грозного — это только первые ласточки, потому что ИГИЛ умеет нагнетать фанатизм. ИГИЛ умеет быть законодателем в области религиозной моды.

Ведь когда мы слышим про историю в Грозном, мы не видим не единой фотографии. Обычно любят все постить фотки убитых, фотки ликвидированных боевиков. Там нельзя ничего показывать. Там дети 13 лет, которые уже завербованы, потому что та фанатичная сторона оказалась сильней.

И вот я боюсь, что всё то, что касается сегодняшних российских правителей, — чем дальше они будут идти по пути феодализма, изоляции и замкнутости, тем ближе, в общем, прошу прощения, и корзина для головы. Вот очень жалко, честно говоря, Рамзана. Он не слушает хороших советов. А сейчас он их не может услышать, потому что патока и сладость деспотии ему полностью заклеила уши. И как он будет выпутываться из этой ситуации, я не знаю. Давайте на этом с Кадыровым остановимся и просто посмотрим на развитие событий.

Я еще хотел поговорить обязательно про Кондопогу.

О.Журавлева― Да, я как раз про церковь хотела спросить, тем более, что там тоже фигурирует подросток. Вдруг спустя сутки обнаружилось, что вроде как он поджигатель.

А.Невзоров― Да. Тем более, подросток, которого обвиняют в том, что он сатанист. А я поинтересовался другим. Вот есть ли до дня поджога хоть одно упоминание в медийной реальности этого строения, которое сгорело? Нет, не единого.

О.Журавлева― Ну, ладно. В каких-нибудь тревел-блогах писали: вот церковь там… старинная.

А.Невзоров― В тревел-блогах да… В районном сайте было упоминание, что попала молния в крышу, оторвала кусок крыши. И всё. Более ничего, никого никогда это не интересовало. Никто не знает, что эта штука, это строение было передано на баланс РПЦ, которое обязано было осуществлять и защиту и установление противопожарной сигнализации. Попы, разумеется, отнеслись к этому совершенно пофигистически. И во многом происшедшее – это их вина.

Хотя я, честно говоря, не очень понимаю. Я понимаю, что там плохо с достопримечательностями. Коль скоро там нет какого-нибудь Миланского Дуомо или хотя бы какого-нибудь Луврика, а нужно куда-то возить туристов, поэтому любой строение тут же называется великой достопримечательностью просто для того, чтобы было куда отвести туристов.

О.Журавлева― Справедливости ради, не так уж много деревянный церквей, и любители всегда их ищут и, действительно, это своего рода жемчужина.

А.Невзоров― Оля, у меня своя точка зрения по этому поводу. Я не думаю, что с такой гордостью надо вспоминать, что в XVIII веке, когда строилась и Европа и Санкт-Петербург и создавались, действительно, феноменальные по красоте, уже по комфорту, по удобству и по значительности здания, несчастный русский Север вынужден был клепать эти бесконечные деревянные церквушки…

О.Журавлева― Без единого гвоздя часто.

А.Невзоров― Напоминание об этом является такой уж бесконечной ценностью… Но дело не в этом. Я здесь высказал свою точку зрения.

О.Журавлева― Вы историю не любите, мы знаем, да.

А.Невзоров― Я понимаю, что шедевром могут назначить любое строение. Я не об этом. Я только о том, что сейчас требуют свирепой публичной казни этого мальчика. Опять там засверкали вампирские клыки православия. Их предъявил протоирей Чаплин, которые требует разорить семью этого мальчика, чтобы они оплатили чуть ли не всё восстановление. Пусть продают всё, что у них есть, пусть переезжают в любой социальное жилье. А мальчика чуть ли не казнить публично. Я не уверен, что любое деревянное строение 18-го века непонятного предназначения стоит чьей-нибудь судьбы и стоить благополучия любой семьи.

О.Журавлева― Кстати, тут пишут и про вас тоже тут совсем недавно высказывался и как кощунника вас всячески клеймил. Так что следите за высказыk

nevzorov.tv

Невзоровские Среды — 7 марта 2018

О.Журавлева― 21 час и 4 минуты. Вас приветствуют «Невзоровские среды» в своем золотом составе. Это Александр Невзоров… Здравствуйте, Александр Глебович!

А.Невзоров― Да, добрый день, уважаемые!

О.Журавлева― …Виталий Дымарский. Здравствуйте, Виталий Наумович!

В Дымарский― Здравствуйте!

А.Невзоров― И непосредственно вы, наша красавица.

О.Журавлева― Благодарю вас. Ольга Журавлева.

А.Невзоров― Мы находимся в гостинце «Гельвеция», где, кстати, ожидается открытие уникального вернисажа. Дело в том, что здесь случайно руководство гостиницы оказалось собственниками трусов Белковского. И в связи с этим принято решение создать экспозицию из трусов, которые можно будет в рамках…

В Дымарский― Не только трусов Белковского экспозиция…

А.Невзоров― Нет, не только.

В Дымарский― Это будет разнообразная экспозиция.

А.Невзоров― Притом так, чтобы эти трусы служили бы, лучшей характеристикой человека. Но давайте все-таки мы теперь не о трусах.

У нас теперь есть супертема, о которой мы не знали прошлый раз. Это ракета Путина и всё, что с ней связано. Это настолько прекрасно, что я прослезился, честно. Я не знаю, как вы…

О.Журавлева― Да мы рыдали.

А.Невзоров― Я прослезился, когда услышал… вот можно наблюдать, наконец, зарождение местного карго-культа. Вы знаете, что такое карго-культ?

В Дымарский― Конечно.

А.Невзоров― Сразу появилась категория лиц, верующих в ракету. Вера ведь не приходит одна. Там, где есть вера в Матронушку Московскую — там уже и ракета Путина, и искусственный интеллект.

Карго-культ, вообще, прекрасен, по сути. Напомню, в Меланезии, в Тасмании туземцы строят самолеты и ракеты из кокоса, обломков бамбука, пальм, соломы, делают из кокосов наушники, из бамбука – антенны, они убеждены, что всякие ракеты, самолеты изобретены духами их предков, и белые люди просто нечестно ими пользуются и управляют, и надо сильно веровать, надо любить свою родину, надо любить свое племя и исполнять свою традицию – тогда эти ракеты полетят. Это, собственно, суть всякого карго-культа.

Агрессируют, кстати говоря, каргошники ужасно, когда им подсказывают, что, скорей всего не полетит – и сразу могут заколоть или забить.

То есть появилось еще разделение: есть верующие в ракету и не верующие в ракету Путина. Вообще, история с ракетой, действительно, очень красивая, но то, что называется, резковато. Публику к этому надо было бы готовить. Например, лет за 10 до этого объявления запретить вообще на фиг физику, изъять всяких Ландау, Фейнманов, объявить их работы экстремистскими и давать по 25 лет за хранение.

 

Затем на месте НТВ, конечно, надо было бы сделать настоящий фильм о Хокинге, как об извращенце, как о человеке, который имел непосредственное отношение к Большому, взрыву, с которого, можно сказать, началась террористическая деятельность во вселенной. Конечно, Большой взрыв был ужасным примером для тех, кто потом мог ему последовать.

Но, вообще, так получилось немножко неожиданно, но сойдет. По крайней мере, публика воодушевилась. А всяких там не верующих в карго-культ ничтожно меньшинство, отщепенцы, которых можно не принимать во внимание.

Надо сказать, что все всколыхнулись на тему науки и фантастики, и впечатленная карго-мультиками Валентина Ивановна сделала страшные глаза на заседании и даже спрогнозировала, друзья мои, восстание машин.

О.Журавлева― Да, да…

А.Невзоров― По сути, вообще, это официальное заявление одного из первых лиц государства, поэтому Национальная гвардия обязана сейчас разрабатывать приемы, как бить компьютеры дубинками по процессорам, как винить кофеварки, как предъявлять обвинения холодильникам, и рассчитывать, сколько компьютеров может поместиться во всяких там автозаках.

О.Журавлева― Слушайте, робот-пылесос – это действительно опасная штука.

А.Невзоров― Робот-пылесос – конечно. То есть это не навальнята вам уличные, это будет потяжелее, но железный Золотов, безусловно, справится. Но они все там сейчас поголовно верующие, они веруют и в ребро Николая Чудотворца и в искусственный интеллект. Они вообще во всё веруют, во что верует начальство.

И следует, вероятно, ожидать заявление от министра образования Васильевой, потому что ну как можно искусственный интеллект отпустить на самотек? Понятно, что из него надо сейчас начать делать патриота. Понятно, что он должен пройти курс основ православной культуры. Понятно, что лучше было бы его — в суворовское училище, чтобы он рос не черт знает, кем, а был бы абсолютно сознательной единицей.

 

То есть, короче говоря, восстание машин подавить удастся, все-таки это в каких-то фильмах про Терминатора они чего-то цацкаются, летают во времени, а здесь как навалится российская жандармская машина – конечно, этому искусственному интеллекту и этим машинам мало не покажется.

В Дымарский― На крайний случай есть еще и, ракета.

О.Журавлева― С ядерной энергоустановкой. Вы, кстати, название придумали для новинок?

А.Невзоров― Да, я придумал название. Я знаю, что сейчас вся, страна придумала. Вот Сурков, с моей точки зрения, очень удачно предложил для этой ракеты название «Гиви». Это неплохо, это очень неплохо, но лучше назвать «Чика», потому что Андрей Романович, конечно, попотрошил меньше народу, чем «Гиви», но бренд Чикатило как-то сам по себе поярче, и он, как сегодня модно, чисто советский, ностальгический. В нем звучит держава, которую мы потеряли…

О.Журавлева― И что-то женственное в этом есть: такая «Чика».

А.Невзоров― Заодно МВД, может быть, переименовать в имени Леньки Пантелеева. Короче говоря, появился еще один объект веры. Самое интересное, что сразу уверовали попы, и сейчас они мечтают эту «Чику» разрисовать иконками и крестиками и ее бесконечно освящать. И, кстати, посмотрите, какое всенародное воодушевление. Кстати, великий скульптор Боппосов, он тоже, воодушевился этим известием…

О.Журавлева― Так он ракету сделал, да?

А.Невзоров― Сделал ракету, она украшает пейзаж Олекминского района. Тоже ракета и тоже из чистого говна. Поэтому, в общем, всё в порядке.

В Дымарский― А говно бывает чистое, кстати?

А.Невзоров― Вообще, с точки зрения биологии никакой грязи не существует. Вообще, рисуется очень красивый набор. Причем обратите внимание, что наконец-то мы вступаем в ту эпоху, когда все детали изумительно, начинают подходить друг к другу. Всё срастается, всё сходится. Это закономерное развитие державных идей. Отключить интернет – мы сейчас к этому перейдем. Сократить каникулы. Бить детей. И из древней православной трясины всплыли давно овурдалачившиеся народные артисты, которые трясут кулачками и кричат: «Цензуры нам! Цензуры! Всякой – хорошей и разной. Без цензуры жить не можем». И ведь они допросятся. И чтобы, задавив, задушив всё, можно было бы ежедневно проводить свои фестивали под названием «Золотой витязь», где все желающие смогут выспаться на сеансах патриотического кино.

Еще одна забава – придумать название для ракеты, которая испепелит полмира. И поразительная инициатива дальновидная очень в Государственной думе: ввести смертную казнь для иностранцев, которые влияют на выборы в России.

О.Журавлева― Леонид Калашников предложил, да-да.

А.Невзоров― А они все, сволочи, влияют. Они влияют одним своим видом. Они влияют тем, что они не скрывают своего уровня жизни, настроения и степени свободы. То лучше, конечно, сразу с ними со всеми решить вопрос и уничтожать целыми континентами.

В Дымарский― Для этого ракеты и нужны.

А.Невзоров― Я говорю, что всё изумительно срастается. Ну, и двинуть, конечно, теологию в массы. В виду невозможности догнать хотя бы Финляндию, надо вот перекимченынить Ким Чен Ына и догнать Северную Корею и, возможно, перегнать ее. Правда, думаю, в думе сейчас грянет большой скандал, и дума тоже поперхнется всеми своими инициативами.

О.Журавлева― Почему?

А.Невзоров― Там интересная история. А вот жириновская команда, она потеряла ориентацию в пространстве. После поливания Жирика водой, там, добрый вечер, что-то в этом политическом роботе закоротило.

О.Журавлева― Так он же Гингема – вы что, не знали? Его нельзя поливать водой – Гингему.

А.Невзоров― Гингема, хорошо. Гингем Жириновский. Вот фракция потеряла ориентации и втащила великую инициативу. Очень интересно. Они предлагают объявить преступной деятельность Горбачева и Ельцина и обоих судить. По международным нормам объявление деятельности государственного деятеля преступной, автоматически означает преступные и все его распоряжения. То есть преступным становится и назначение Путина преемником.

О.Журавлева― А вы как будто бы против, как будто бы это что-то плохое.

А.Невзоров― Вот как только это дойдет до них, я представляю себе, когда ЛДПР сообразит, что они сморозили, они вспотеют всей фракцией, забегают и даже, наверное, сегодня Слуцкий не потревожит ничей лобок в Государственной думе.

О.Журавлева― Ну, мы к Слуцкому обязательно еще обратимся. Можно?

А.Невзоров― Вот к Слуцкому мы уже обратились. Я знаю, что есть вопрос от радиослушателя Венедиктова…

О.Журавлева― И не только…

А.Невзоров― …Который интересуется: «А почему говорят, что Слуцкому нельзя, а Вайнштейну можно?»

В Дымарский― Вы думаете, по национальному признаку, нет?

А.Невзоров― Нет, я думаю, речь идет о совершенно разных вещах. И Вайнштейну, действительно, вероятно, можно, а Слуцкому, безусловно, нельзя, потому что Слуцкий, судя по тем показаниям, которые есть, он все-таки имеет дело с совершенно беззащитными, девчонками, которые пришли не за миллионами, не за яхтами, которым он не открывает двери рая, как это делает Вайнштейн, а которые пришли по редакционному заданию выслушивать какое-то думское чмо со значком. 

Как правило, мы знаем, что это люди, которые не всегда могли бы даже руководить пышечной, а надо часами выслушивать их рассуждения о геополитике. Да общение с ним, — это уже наказание. Поэтому когда в отношении таких девочек начинаются сексуальные домогательства – журналисток – вот это уже по-настоящему свинство.

Но давайте вернемся к нашей повестке дня.

О.Журавлева― Я прошу прощения, Александр Глебович. Я просто хотела какой-то комментарий по поводу Володина, потому что руководитель всей этой прекрасно организации так мило поздравил женщин, работающих в думе с 8 Марта, что сказал, что «если вам тут не нравится, то и не работайте».

В Дымарский― «Если вам тут опасно, если вас здесь обижают».

А.Невзоров― В конце концов, я думаю, что он просто был не готов к вопросу. У них это бывает часто, и они очень часто говорят в ответ на неожиданные вопросы – хотя, по идее, скандал гремит давно, подготовиться мог бы – они очень часто говорят всякие глупости.

О.Журавлева― Почему они не извиняются, почему просто нельзя сказать: «Извините, мы больше так не будем»?

А.Невзоров― Знаете, это умею я.

О.Журавлева― Да, это умеет Невзоров.

А.Невзоров― Это умею во всей стране только я. Я всегда говорю: Я больше не буду. И это ничего ровным счетом не означает.

Но давайте вернемся к отключению интернета.

О.Журавлева― Давайте.

А.Невзоров― Это обязательно должно произойти. Это естественное следствие безумия государственной, машины, которая в XXI веке хочет жить по правилам XVIII. Вот как ни крутись, обойтись без этого будет невозможно. Вы знаете, уже даже введена должность и, вероятно, уже в удостоверение так вписано: «Верховный выключатель» — некто Клименко, он тут разродился, такой водянистой, застенчивой речью, но в переводе с кремлевского она означает «Куда же вы, сволочи, денетесь? Отключим, когда будет надо». Понятно, что это произойдет.

Последствия предсказуемы, и во всех смыслах этого слова они тоже прекрасные, потому что интернет-история, как и новый карго-культ с ракетой, он обозначает с предельной честностью вектор внешней и внутренней политики. Тут немножко понятней становятся слова президента о том, что следующие 10 лет будут годами ярких побед в России. Вероятно, это будет вновь победа при Бородино, а также победа при Калке.

В Дымарский― Куликовскую битву-то не забудем.

А.Невзоров― Да, все уже про эти победы понятно. Еще одной пикантной новостью является история со Скрипалем, которого отравили…

В Дымарский― Подождите, вот если еще остаться на теме интернета… Нам наши слушатели уже пишут. Вот мы заговорили о восстании машин. А восстание людей, восстание юзеров может быть, если отключат интернет.

А.Невзоров― Вы знаете, как говорил мой любимец Макс Борн, предсказывать всегда сложно, особенно будущее. Поэтому я здесь не беру на себя роль цыганки и предсказателя. Я ведь исследователь ситуации и радуюсь той ситуации, которая есть. Давайте все-таки вернемся к Скрипалю. Его отравили. Вообще, все спецслужбы травят всех, кого считают предателями. У них так вид спорта, ну типа смайлика в СМС. Это обязательная игра. Причем, если это удается, они радуются, как дети. Занимается этим не только русская разведка, но и вообще все разведки мира.

О.Журавлева― Укол зонтиком.

А.Невзоров― Но вот тут чего-то нагрязнили. Зацепили дочку, чего делать не полагается. Хотя прогресс, на самом деле, налицо. Получилось гораздо, аккуратнее, чем с Литвиненко, когда полонием загадили весь Лондон, половину Гайд-парка, такс, каких-то поваров, кастрюли.

Хотя этот прогресс очевиден и он налицо, капризные англичане почему-то обиделись. Почему-то обиделись на прекрасную шпионку, русскую разведчицу Чапман. Напомню, что именно ее когда-то выменяли на Скрипаля. И в день отравления Скрипаля Анечка запостила такую очень позитивную фоточку в очень дерзком купальничке. В общем, конечно, англичане обиделись правильно, потому что Анечка могла, бы сфотографироваться в траурном бикини и в руке, держать эскимо в форме гробика. Это было бы, конечно, корректнее. Но вот что произошло, то произошло. 

В связи с этим реакция, неожиданная, у всех, потому что английские футболисты, которые приезжают сюда, к сожалению, на футбол, который пока никто не отменяет к моему большому неудовольствию.

В Дымарский― Причем они даже жить будут, по-моему, в Санкт-Петербурге.

А.Невзоров― Да. Они требуют теперь 6-метровых стен вокруг своих тренировочный баз. Они не знают, что в России дождит тоже идут из чистого мельдония, и никто сухим из-под него не выйдет.

В Дымарский― А крыша?

А.Невзоров― Вот, кстати говоря, по поводу отравлений. У нас есть же Калугин Олег, он до сих пор ходит не отравленный. Но я вам скажу по секрету, что это такая страшная, месть, такая утонченная месть. Британская разведка до сих пор его поэтому не перестает подозревать. Ему, конечно, было бы спокойней, чтобы его тоже отравили, потому что вот эта неотравленность – это такой ужасный волчий билет.

О.Журавлева― Простите, а можно вопрос? Вы не допускаете мысли, маленькой такой мысли, что Скрипаля отравило что-нибудь иное, чем российские спецслужбы? Покушал несвежего.

А.Невзоров― А я и не обвиняю российские спецслужбы. Там чего-то нужно было очень много килограмм несвежего и нервнопаралитического покушать, чтобы оказаться в таком состоянии. Нет, давайте посмотрим. Главное, что мы никогда не узнаем правды, потому что эти историю умеют уходить в небытие. Как мы не узнаем в результате… То есть мы знаем правду об, истории с Литвиненко, но мы не получили никаких серьезных документальных подтверждений. Они скрыты.

Давайте вернемся еще к детям. Вот попы, церковники, всякие православные воцерковленыши настаивают на необходимости бить детей. Вы об этом знаете. Причем, они на этом настаивают сладострастно. И наконец, это желание удалось документально и официально оформить. Гудняевская церковная комиссия по вопросам семьи, материнства и детства разразилась документом… причем они уже обнаглели настолько, что впрямую обратились к законодательным органам с предложением убрать всякую ответственность за побои детей родителями и воспитателями.

Я считаю, что это прекрасно. Россия, движимая православием, несколько столетий била своих детей. В 17-м году они, наконец, ей ответили. И энтузиасты до сих пор помойкам раскапывают куски последнего царя. Кстати, нашли еще кусок царя где-то, но это, право, уже обсуждать скучно, эта тема надоела, обсуждать ее не хочется, да и по барабану всем, кроме каких-то фанатиков. Кстати говоря, еще об этой царской теме: найдет портрет Юровского, причем, не просто портрет Юровского, а кисти Малевича…

О.Журавлева― Он не просто найден, он продан уже.

А.Невзоров― Да, он уже продан за 65 миллионов долларов.

О.Журавлева― Евро.

А.Невзоров― Да, евро. Юровский по православно-монархической легенде о расстрелянном Николае — это как раз один из исполнителей приговора. Это для тех радиослушателей, которые, может быть, не в курсе биографии этого персонажа. Он будто бы лично разрядил свой хромированный наган в царскую голову. Да, за 65 миллионов евро портрет продан. Но репродукция, разумеется, будет доступна. И когда тренд окончательно изменится, возможно, портрет этого господина будет еще очень популярным в России назло окончательно обнаглевшим попам. Неудивительно. Я думаю, что мы этого дождемся.

О.Журавлева― Мне кажется, его купила Поклонская.

А.Невзоров― Возможно, но репродукции тем более будут доступны. Ну, а пока дети, которые с размаху получили кастрюлей по физиономии за какое-нибудь пятнышко на скатерти, пусть благодарят попов.

И вот основным все равно венчающим и все определяющим трендом является патриотизм, который накачивается и накачивается. И в связи с этим у меня возникла такая исследовательская мысль: а вот из чего сделан Гитлер?

О.Журавлева― Подождите, вы как-то очень быстро перескочили, я пропустила.

А.Невзоров― Нет-нет-нет, это очень близкие темы. Понятно, что нас не волнует, где погиб, как погиб…

В Дымарский― Я думал, что Невзоров имеет в виду, опять из чистого говна…

А.Невзоров― Нет-нет. Умер ли он в шезлонге в Аргентине в возрасте 95 лет… нас всё это вообще не волнует. Мы говорим не о конкретном человеке. Мы говорим о том явлении, которое мы для краткости называем словом «Гитлер». Мы понимаем, что это законченная мерзость. Но давайте зажмем носы, дорогие мои, и отпрепарируем. Это несложно. Вот лежит туша. Явление пахнет гнильем, дерьмом, формалином. Вот сделаем сагиттальный разрез, как выражаются анатомы, от подбородка до паха, распахнем и посмотрим, что у нее внутри, из чего она сделана. Маниакальщина? Да. Шизофрения? Да, но немного в следовых количествах.

Но основная масса: Родина, безграничное народное доверие, честь, нация, воинская доблесть, слава, Гегель, Шиллер, немецкие романтики поэта, борьба за здоровый образ жизни, борьба с курением, традиции, медали, воинские ритуалы, нравственность, границы, народ, государство, особый путь, Третий Рим. Странный набор. Вроде не патологический с точки зрения любого обывателя, вероятно, даже и позитивный. Но вот когда этот набор складываешь вместе, когда все эти детали соединяешь, почему-то получается Гитлер. Любопытный момент, согласитесь, господин Дымарский.

О.Журавлева― Похоже, Виталий Наумович.

А.Невзоров― Примерно из того же сделан Сталин, но с поправками, на местный колорит и экзотические идеи марксизма. Если у нас сейчас время до перерыва, мы перейдем… У нас вот Пионтковский, замечательный человек, безусловно, хотя редкостный злыдень, он тут огласит цифры гонорара, за который Собчак Ксения изображает кандидата в президенты от Кремля.

О.Журавлева― Он даже сослался на какого-то своего знакомого, которого он встретил в Вашингтоне, а сам он из Москвы… В общем, птичка на хвосте принесла.

А.Невзоров― Да, птичка на хвосте принесла, и было названо 2 миллиона долларов. На русском политическом театре, вообще, хромая собака даже не почешется за 2 миллиона долларов, не говоря уже о Ксении Анатольевне, которая не привыкла к таким цифрам. Она, конечно, ввязалась в очень смешную историю с Крымом. Она запросили украинскую сторону разрешение посетить Крым и там поагитировать. Она запросила, все чин чином. Но это примерно, как заранее подать в женскую консультацию, в местное РОВД заявку на изнасилование.

Украинская сторона, любя Ксению, долго думала, как бы сформулировать поделикатнее ее инициативу. Наконец назвала ее политической шизофренией, и надо сказать, действительно, это было самое мягкое из всего, что можно было придумать, потому что, да, действительно, въехать на оккупированную территорию для того, чтобы там генерировать выборные процессы президента другой страны – это, действительно, в принципе, примерно так и называется.

Вообще, у кандидата Собчак как бы удивительный зад. Потому что как бы тесно не стояли стулья, она все равно как-то ухитряется сесть между ними. Вот, кстати, про зад, хотя я не хотел касаться темы 8 Марта, уж не знаю, вдохновила ли Ксения Анатольевна Шнура, но сегодня вышел очередной очаровательный и хулиганский клип моего друга Сергея Шнурова с замечательными словами «Наша жопа не Париж». И это такой классический познавательный и любопытный НРЗБ, почти в чистом его виде.

В Дымарский― Философское замечание.

А.Невзоров― Вообще, надо сказать, что Собчак прогрессирует во всех смыслах этого слова, но пока, демонстрирует некое тугодумие. Вообще, все эти кандидаты какие-то криворукие. Собчак написала заявление на того бедного парня, который ее полил водой. На себя не написала, хотя могла пойти в милицию и одновременно написать на себя и на того парня.

О.Журавлева― Она же сказала, что не будет его преследовать.

А.Невзоров― Прекрасно! Но заявление-то написала. Это было бы, кстати, если она накатал на себя бы заяву, это было бы очень красивым жестом и было бы очень солидным хайпом. Но вот они, как я уже говорил, ничего абсолютно не умеют, эти кандидаты.

О.Журавлева― То есть для вас это абсолютно такая же ситуация, тот же стакан воды, просто мне показалось, что ее как-то еще напугали, сбили с ног, чего с Жириновским не произошло. Не знаю, может быть, вы и правы.

В Дымарский― И ее стакан воды был все-таки в ответ на хамство.

А.Невзоров― Я не защищаю… Вы знаете, я с огромной нежностью отношусь к Ксении, и я за то, чтобы она наращивала политическую и интеллектуальную мускулатуру, за то, чтобы она становилась фигурой, но понятно, что ей придется пройти через многие круги, ада прежде, чем это произойдет. А пока она, конечно, нас забавляет своей наивностью. Ничего удивительного…

О.Журавлева― Александр Глебович, мы здесь сделать небольшой перерыв и будем забавляться в следующей части «Невзоровских сред». Александр Невзоров, Виталий Дымарский, Ольга Журавлева. Встретимся после новостей

НОВОСТИ

О.Журавлева – 21―35. Продолжаются наши среды. И Виталий Дымарский, Александр Невзоров, Ольга Журавлева. Прежде чем, джентльмены, мы приступим к нашим дальнейшим изысканиям, я напомню, что на YouTube есть трансляция с прекрасным совершенно чатом, есть +7 985 970 45 45 – это наш номер для СМС. И эсэмэски приходят прелестные совершенно. Я надеюсь, Виталий Наумович зачитывает Александру Глебовичу особо выдающиеся шедевры. «Расщепление атома дубинкой» — мне кажется, это замечательно.

Извините, действительно, не Гингема, а Бастинда была водой облита и после этого исчезла. Ну, хорошо, пусть Жириновский будет Бастиндой.

А.Невзоров― Вы знаете, я думал, что про деревянных солдат Урфина Джуса – это литература будет скоро признана литературой не просто экстремистской, а подрывающей, основы, государства и строя, потому что все чувствуют себя этими солдатами… Но, в конце концов, есть YouTube, где можно будет это все еще раз просмотреть. Более того, есть трансляция и демонстрация со всем, что у нас происходит у нас здесь в перерывах с очень забавными разговорами на канале «Невзоров ТВ», ну и какие-то самые яркие пикантности, транслируются у меня в Инстаграме.

Но давайте перейдем к нашим темам. Понятно, что опять разоблачили какие-то счета Грудинина. Но это так же уже скучно, как царские кости. Есть, разоблачение гораздо более интересное. Выяснилось, что Грудинин наколол таки на ус певицу Максакову, ту самую, которая так эффектна была в черной норке на отпевании очередного мужа. Максакова, конечно…

О.Журавлева― Все отрицает.

А.Невзоров― Отнекивается, да. Но так отрицает, что это всем понятно, что да… И в связи с этим рисуется любопытная перспектива. Мы знаем, что кремлевская администрация обидчива и все реплики Грудинина она наверняка взяла на карандаш. Но Ксюше, понятно дело, что прощают. В конце концов, Владимир Владимирович ее за ручку в школу водил. Она ему мороженое за шиворот совала. То есть у них есть что вспомнить. А Владимир Владимирович сентиментален, как все деспоты.

А вот Грудинину точно совершенно не простят, потому что не было ни мороженого вместе, ни совместного затирания двойки в дневнике за гаражами, чтобы родители не увидели…

О.Журавлева― А земляника?

А.Невзоров― Ну, подожди. Конечно, с Грудининым беда. Причем, когда его готовили в кандидаты, его инструктировали, конкретно учили: Здесь ругай, здесь не ругай, здесь ходи, здесь не ходи. Но как только этот аграрий получил документ и удостоверение кандидата, его, понесло, он все позабыл… Крем всё помнит, и скорей всего, отомстит, причем не надо будет будоражить никакие тайные счета, никого арестовывать. Просто, я думаю, в один прекрасный день возьмут Рогозина, вывезут его на поля совхоза имени Ленина и покатают по этим полям. И 40 лет на них не будет расти даже крапива. Это гарантировано. И наконец, Рогозину будет найдено настоящее государственное применение.

Ну что Грудинину останется после этого? Воскликнуть «Крым не наш!» НРЗБ, бежать в Киев к своей старой подруге Максаковой. И понятно, что дальше по сценарию может быть всякая гостиница Premier Palace, ну, и хороший повод надеть снова черную норку, которая так идет. Получится такой, Киев в качестве устранителя предвыборных отходов.

Но всех прочих кандидатов, как выясняется, наказывать будет на за что, потому что ведут себя предельно послушно, ходят строем, говорят хором, все время кланяются портрету президента, и даже как-то, в общем, не совсем прилично.

Из новостей пикантных у нас появилось, что училка прямо на уроке изнасиловала школьника.

О.Журавлева― Господи!

А.Невзоров― Вступила в половую связь. Представьте себе, как забились сердца школьников и как они воскликнули, что «На его месте должен был быть я».

О.Журавлева― Александр Глебович, это ваша светская хроника, я чувствую.

А.Невзоров― Ну да, мы же знаем, что у нас весь политический манеж залит, спермой, поэтому неудивительно, что даже опытные, волки поскальзываются на этом всем и ведут себя предельно глупо. Мы уже обсуждали Дерипаску, но история эта получает развитие…

О.Журавлева― Вы имеете в виду уже Рыбку?

А.Невзоров― Мы имеем в виду ту же самую Рыбку и ее всю американскую историю. Понятно, что он как бы девицей угощал товарища, но девицу не протестировал и не проверил. Просто эти новорусские понты, когда при любой сикушке надо обязательно позвонить двум министрам, когда нужно показать весь уровень крутости. И понятно, что да, действительно, девочка, может быть, даже против собственной воли посвящена в какие-то абсолютно ненужные разговоры. А при наличии хорошей цепкости, памяти и умения запоминать… плюс она еще была абсолютно, радиоуправляема сутенером.

О.Журавлева― Плюс iPhone, простите, Александр Глебович, на который она все записывала.

А.Невзоров― Понятно, что если американцы не поленятся и протянут руку…

В Дымарский― Так уже ж поленились.

А.Невзоров― Да подождите. Я думаю, во-первых, сейчас послушают «Эхо Москвы» и, наверное, захотят…

О.Журавлева― Не одного Грудинина пересматривает Кремль, но и Невзорова тоже…

В Дымарский― Они подслушивают «Эхо Москвы».

А.Невзоров― И с учетом того, какое количество людей было вовлечено, конечно, это беспробудная, наивность Дерипаски, который сам-то по себе человек хороший и щедрый, но вот так капитально всех подставить… Потому что представить себе, что эта девица будет нести в Америке, а понятное дело, что спецслужбы могут отнестись к этому дело, скажем так, прохладно, как к недостоверной, информации, но зато пресса и зато все любители клубнички и скандалов, конечно, будут в невероятном восторге. И это, судя по всему, в том или ином виде произойдет, потому что если девица готова сдетонировать этой информацией, она все равно ею сдетонирует и все равно грязь, скандалище — и на бедном Кремле повиснут какие-то совсем некрасивые ошметки.

О.Журавлева― А предыдущие, вам кажется, были красивые – вот эти все кокаины, отравления – это в&

nevzorov.tv

Невзоровские Среды — 11 Июля 2018

О.Журавлева― 21 час и 4,5 минуты, «Невзоровские среды» к вашим услугам. Ольга Журавлева из Москвы, из Петербурга Виталий Дымарский и Александр Невзоров, здравствуйте, джентльмены. Так, я вас не слышу, еще раз, пожалуйста. Пожалуйста, говорите, что-нибудь, джентльмены. Вас не слышно вовсе. Я вижу, что вы стараетесь, но результата пока нет. О, вот, Невзоров умеет шевелить губами.

В.Дымарский― Я тоже зашевелю тогда.

О.Журавлева― Прекрасно. Виталий Наумович. Я прошу прощения, джентльмены. Вы прекрасно знаете, что у нас сегодня непростая задача, нужно отвлечь аудиторию от футбола, который прямо вот сейчас.

А.Невзоров― Ну, мы не собираемся, во-первых, этим заниматься, потому что, все-таки, футболом интересуются люди специальные. А аудитория «Эха» собирается, как я понимаю, чтобы вместе со мной поизучать Россию.

О.Журавлева― Точно.

А.Невзоров― И сделать о ней выводы. И коль скоро прошедшая неделя подбросила, что называется, фактурки, которую мы сегодня имеем возможность цинично отпрепарировать. И среди этой фактурки есть, скажем так, факты и моменты, которые представляют наибольший интерес. Во-первых, на этой неделе, наконец, повесили Христа. Именно так позиционировал себя кудлатый маньяк Асахара, мессия секты Аум синрикё.(прим.ред.: деятельность организации запрещена на территории РФ)

О.Журавлева― Говорят, что запрещенная в России, кстати.

А.Невзоров― Да, запрещенная в России, совершенно верно. По крайней мере, его книга называлась, основной его бестселлер, который сделал его бешено популярным, поднял его над всеми остальными мессиями и пророками тогдашнего времени, называлась «Провозглашаю себя Христом». Именно она его сделала культовой фигурой, именно так к нему полагалось обращаться внутри самой церкви Аум синрикё.

Но, вот религиозные лидеры, мы знаем, они очень редко бывают довольны своим настоящим именем, примерно как дамы размером бюста, они всегда пытаются его менять. К примеру, наш Кирюша Гундяев, он тоже не Кирюша, он Владимир Михайлович. То есть, это вообще в моде – менять имя. И поэтому Асахару, у которого было до этого еще одно мирское имя, звали исключительно Христом.

Ну, в общем, Христом больше, Христом меньше – невелика потеря. Сейчас, единственное, очень мало кто помнит, кто это вообще был такой. Его воспринимают как террориста, как маньяка, кому-то он памятен как борец с толкучкой в метро, когда он решил проредить пассажиропоток, и таким образом…

В.Дымарский― Кстати говоря, еще очень дружил с какими-то российскими чиновниками.

А.Невзоров― Секундочку, мы сейчас к этому обязательно придем. То есть, его все воспринимают исключительно как террориста и отравителя. Но, он работал пророком, Христом, создавал религиозное учение. Оно было целиком склеено из ЗОЖа, в первую очередь, то есть – из очень здорового образа жизни.

О.Журавлева― Из здоровенного.

А.Невзоров― Да. Из психологии, из всяких восточных глупостей, типа там тантризма, из Нострадамуса. И было очень густо умазано сверху христианством. И вообще, это было очень христианизированное учение, там не было, в книжках Асахары, ни слова ни о зарине, ни о метро, ни об убийствах. Там была сплошная любовь, сплошная духовность, всякая такая шушера с крышками, скрепы, ангелоподобие, всепрощение и поцелуйчики. И результатом повышения всей этой духовности, как всегда бывает в таких случаях, стал живописный набор трупов.

Несчастье, слезы и кошмар, как, впрочем, всегда бывает, когда эта духовность пытается реализоваться в социальном пространстве. Сейчас все забыли тот сладостный ажиотаж, который сопровождал Асахару большую часть его жизни. Те толпы поклонников, маньяков, фанатиков. О нем говорили исключительно как о настоящем носителе истины. Все сейчас помнят только трупы. Но, вообще не было еще ни одного случая за всю историю бедного Homo, чтобы вся эта духовность не привела бы к такого рода проблемам, и Асахару тоже к трупам и террору привела религия совершенно закономерным образом.

Ведь, когда сегодняшняя Россия в очередной раз мастерит себе игрушку из духовности, они напоминают таких безумных детей, которые на помойке нашли старую игрушку и совершенно не представляют себе, почему, и не задумавшись, почему она оказалась на помойке, не зная, сколько она отрывала пальцев и унесла жизней, они ее чинят и тоже начинают в нее играть. Это – крайне опрометчивая история. Но вот совсем никто не помнит, что к этой всей аумсинрикёшной истории в метро, когда там ядовитым газом потравили публику, тоже впрямую была причастная Россия, к этой газовой отравительной истории.

Вот американские, японские, вообще все службы цивилизованного мира напрямую и совершенно доказательно обвинили в этом Россию, потому что рецепт изготовления газа, который употребился в метро, то есть – зарин, был продан Асахаре русским, кремлевским чиновником за 79 тысяч долларов, то есть, за смешные копейки. И эту версию никто и никогда не пытался опровергать. По крайней мере, сам Христос на первом же допросе, он сдал продавцов Зарина с потрохами, все рассказал. Позже историю зарина подтвердили и все его ассистенты, которые занимались подготовкой теракта.

И, в общем, там опровергать нечего, потому что зарин – это чисто советская штука, она была сердито и строго загрифована «Совершенно секретно», и продали ее тоже кремлевцы. Надо сказать, что тогда к проделкам кремлевцев все относились гораздо снисходительнее, понимали, что перед выходом в новый мир, перед выходом в цивилизацию ребятам надо, в общем, и приодеться, и прибарахлиться.

И отметьте, и Оля, и Дымарский, это же будет справедливо, что тогда и воровали все по-другому, воровали как-то оптимистично, как модно выражаются поклонники моего доктора Курпатова, позитивненько воровали.

В.Дымарский― Оптимальные суммы, я бы сказал.

А.Невзоров― Да, не с таким мерзким, ханжеским видом, как будто бы они воруют из-под палки, как это происходит сейчас. Потому что сейчас любое воровство еще маскируется огромной заботой об Отечестве и духовности. И сегодняшний русский чиновник, когда он приступает к выполнению своих основных чиновничьих обязанностей, то есть – к разворовыванию бюджета, он ставит две свечки всегда: одну свечку он ставит какому-нибудь образу, а вторую он ставит анальную, с лидокаином, для того, чтобы подготовить свою задницу к тем последствиям, которые в обязательном порядке будут, потому что у нас ловить научились.

И образовался такой, я бы сказал, волшебный пояс Койпера, потому что тот, кто ловит вороватого чиновника, на всякий случай тоже ставит себе такую лидокаиновую свечку, понимает, что его тоже поймают. И вот эта вот система взаимопроникновения и взаимонаказания чиновников образует вокруг престола такую восхитительную живую цепь, напоминающую астрономический пояс Койпера. Это и есть основная опора власти. И это, в общем… А что вы улыбаетесь?

Вот сидит Дымарский и улыбается!

О.Журавлева― Он хохочет.

А.Невзоров― Он хохочет! Он забыл миллиардера Захарченко. А вы знаете…

В.Дымарский― Ну, почему же? Его забыть нельзя.

А.Невзоров― Нет, забыли, потому что Захарченко не провалил ни одного дела. Это был супер-мент, на которого не могло нахвалиться его начальство. Он ловил всех! И вставлял всем, потому что…

В.Дымарский― А себе не вставил, видимо.

А.Невзоров― Нет, нашлись те, кто подкрались сзади, потому что все в России ловят друг друга, это и есть основа сегодняшнего государственного строя.

О.Журавлева― Круговорот.

А.Невзоров― Он ловил, разоблачал, там были чистые руки, горячее сердце. И, в общем, неплохо работающая голова, судя по тому грузу долларов, который ему удалось скопить.

Вообще, в России, надо сказать, хорошо научились ловить друг друга. Это единственное, что сейчас умеют, поскольку… У нас это нетрудно, можно ловить кого угодно – не ошибешься.

В.Дымарский― Игра в салочки.

А.Невзоров― Да. И очень трудно ткнуть в кого-нибудь пальцем или возбужденным уголовным делом и ошибиться так, чтобы выяснилось, что этот человек совершенно невинен. Абсолютно невозможно. Можно обвинительное заключение зачитывать любому. И выяснится, что для этого есть все основания, даже если этого никто и не предполагал. Это к чему я хочу сказать. К тому, что все вот эти вот страсти по поводу Пенсионного фонда совершенно бесплодны.

О.Журавлева― Бесплодные усилия любви.

А.Невзоров― Совершенно бесплодные. Вот сейчас кремлевцы бедные, они там все бегают, я сам это своими глазами наблюдал, по коридорам с бумажками, потеют, заседают, друг друга пугают бунтом, хотя понятно, что уже никакого бунта не будет.

О.Журавлева― А почему понятно?

А.Невзоров― Понятно, Оля. Кремль даже встревожился. И в нем сейчас царит недоумение: «А чего это они не бунтуют»?

О.Журавлева― Может, это такой ход необычный.

А.Невзоров― Нет, это – праведное разочарование, потому что вбуханы, вгроханы…

В.Дымарский― Там бунтует «Единая Россия» даже. Там у них в каком-то регионе они приняли какое-то свое постановление…

А.Невзоров― О котором никто не знает, которое ни на что абсолютно не влияет.

О.Журавлева― Саратовского депутата уже на экстремизм проверяют, потому что он как начал крыть пенсионную реформу, так прям все перепугались.

А.Невзоров― Слушайте, ребята, вот подготовлены ОМОН, водяные пушки, дубинки с искусственным интеллектом поставлены на вооружение, всякие щиты металлические на машинах. То есть, столько сил вгрохано в подавление, столько убито денег, а они, сволочи, не бунтуют, что с ними ни делай. Вот это, конечно, поразительно. Они улыбаются, машут, кланяются и целыми регионами заверяют в том, что всю жизнь они мечтали о нищете и задолбанности. И вот она, наконец, мечта сбывается.

Народ в этом смысле сильно разочаровывает Кремль, потому что всякие там войны там всякие…

В.Дымарский― У Кремля есть запасные варианты какие-нибудь?

А.Невзоров― Так нет, они в полной растерянности, они надеялись, что будут бунтики, они их будут давить, соответственно, обрастать звездочками. Что ОМОНу будет большая тренировочная площадка. Что ряженые алкоголики, которые называются казаками, тоже смогут кого-нибудь постегать нагайками, отвести душу, укрепить духовность. И ничего этого не происходит. Народец…

В общем, я подозреваю, что кто-то должен еще будет серьезно ответить за срыв бунтарского настроения, потому что это непорядок. Вот равнодушному большинству, которому вообще все пофиг, для них, во-первых, был бы очередной сериал «Подавление бунтов», потому что сейчас закончится, извините, «мандиаль», и чем-то надо будет снова много миллионов идиотов развлекать.

Вот я безумно сочувствую Владимиру Владимировичу, потому что, помимо всего прочего, на нем лежит обязанность все время придумывать забавы для огромного количества идиотов, потому что, если для них не придумать забаву, они изобретут ее для себя сами. И гарантированно это будет что-нибудь антисанитарное и опасное для всего человечества.

Либеральным было бы, кстати, тоже, если бы были бунтики такие, они отхайпились бы по полной. Потом, представляете, можно собирать тысячи лайков демонстрацией кровоподтеков, синяков, полученных от омоновских дубин с искусственным интеллектом. Вот вообще, русская толпа, она за последние пять-семь лет изменилась кардинально, теперь она напоминает сплав Вуда, есть такая замечательная штука. Это – несколько металлов, собранные в сплав, плавятся при температуре гораздо более низкой, чем каждый из них в отдельности.

О.Журавлева― Это Роберт Вуд, что ли, придумал?

А.Невзоров― Есть несколько видов этого сплава, который до сих пор является загадкой для квантовых физиков, даже самых продвинутых. Они не могут понять этого удивительно механизма, как металлы, которые плавятся при солидной температуре, собравшись вместе в сплав, растекаются в лужу от каких-то копеечных градусов. Вспомните, в частности, я проиллюстрирую свою мысль, историю активиста из «Зимней вишни», который долго точил кинжал народного гнева…

О.Журавлева― Ну, не так долго. Вострикова вы имеете в виду?

А.Невзоров― Да. А потом этим кинжальчиком прорезал себе такой персональный лаз в «Единую Россию». И выяснилось, что ни для чего другого ему этот кинжальчик-то, в общем-то, был не нужен. И понятно, что нет никаких реальных вожаков. И не ожидается. Что Ксению Анатольевну Собчак, несмотря на все ее ухищрения, как бы никто всерьез не воспринимает, не помог фильм. И понятно, что там верхний предел возможностей, не знаю, это – реклама молокоотсосов.

В.Дымарский― Между прочим, Ксения Анатольевна собирается, она заявляла, она хотела подать свою кандидатуру на губернатора Санкт-Петербурга. Города, в котором мы как раз и находимся.

А.Невзоров― Ну, будет очередная потеха, я подозреваю. И очередное позорище. Я же объясняю, все эти люди, опять-таки, сознательно встраиваются в рецепт выборной истории. И потом идут позорно на дно, нагруженные для вас драгоценными идеалами свободы и правды. То есть, все глубже и глубже захоранивают эти идеалы.

В.Дымарский― Во всяком случае, эти люди, которым дороги эти самые идеалы, при наличии Ксении Анатольевны, кого бы то ни было… Было бы, есть за кого голосовать. А вот видите, что сейчас в Москве происходит, вообще голосовать не за кого.

А.Невзоров― Так, а что вы хотите? Вы хотите, чтобы была возможность голосовать за тех так называемых оппозиционеров, которые не выдержали искушения «мандиалем» и, нацепив кокошники, плясали на путинских именинах, да? Причем они оказались микроскопичны, они оказались даже меньше самой Собчак.

Кстати, вот эта история с кокошниками и толпами мужиков в кокошниках, знаете, да, что обозначает слово «кокошник», да? Кокош – это, вообще, по-славянски «курица». То есть, это обозначение курочки, приготовленной для топки. И, когда мы видим мужиков в кокошниках, удивительно, что в комплекте к кокошникам не идут чулки с резинками. И еще не всякий гей-парад мог бы похвастаться. Но, смешалось все…

Да, не всякий гей-парад доходит, зря вы, Оля, закатываете глаза.

О.Журавлева― С трансвеститами у вас просто что-то личное, мне кажется.

А.Невзоров― Нет, у меня ничего личного с трансвеститами нет.

О.Журавлева― Я можно вам признаюсь в страшном?

В.Дымарский― В чем, Оля?

А.Невзоров― Оля, не надо…

О.Журавлева― Я просто признаюсь сразу, это очень важно в наших отношениях. Дело в том, что буквально за пять минут до начала передачи я сфотографировалась в кокошнике голубого цвета с жемчугами. У нас в редакции есть два кокошника, красный и голубой. И, боюсь, это фото даже будет выложено в эховском Инстаграме, так что, если вы увидите меня в кокошнике – верьте, это правда.

А.Невзоров― Ваш пол позволяет, скажем так, фотографироваться в кокошниках. Нет, давайте, все-таки, вернемся к пенсиям, потому что это очень важно.

Вот эта вся болтовня про продление молодости, про служение державе, про выгоду, про продление жизненных потенциалов. Понятно, что как только звучат слова про служение Отечеству, ясно, что просто все украли. И тут бесполезно уже рыпаться, бесполезно думать, что что-то может произойти. Причем украли настолько хорошо и безнадежно, что ситуация вспять никак не поворачивается. И как бы сейчас кто бы ни возражал, ситуация никогда не будет возвращена в ее исходное положение просто потому, что этих денег, скорее всего, уже физически нет.

Надо понимать, что…

В.Дымарский― Они все у Захарченко, видимо.

А.Невзоров― У Захарченко… Захарченко не имел… Непонятно, зачем вообще, к чему вся эта… Надо было честно сказать: «Ребят, вот такая ситуация, деньги украли». Мы все, все 140 миллионов в этой стране понимаем, что у денег в России нет никакого другого применения, кроме как быть украденными. У любых, тем более у бюджетных. Никаких иллюзий по этому поводу никто не испытывает. Следовательно, надо искать выход. И этот выход один – это вообще отказывать государству в праве определять пенсии, в праве содержать и… Скажем так, иметь какие-то пенсионные фонды. То есть, надо вообще отказываться от услуг государства в этом вопросе категорически, намертво и навсегда.

Понятно, что государство – жулик, причем жулик могущественный и опасный. И, если, вообще, этим государством должна заниматься какая-то палеозоология, был такой замечательный зверь в палеозое, ракоскорпион из эвриптеридов. И вот у него было значительно меньше ядовитых хелицер (это ядовитые лапки, которые подтаскивают к пищевому отверстию этой твари еду)…

О.Журавлева― Хоботок.

А.Невзоров― Не хоботок, там было сложнее устроено, чем хоботок. Чем-то проще, чем-то сложнее, там были такие плакоидные пластинки, которые смыкались. И у нашего государства вот этих ядовитых хелицер гораздо больше, чем у ракоскорпиона. У него есть Государственная дума, Совет федерации, все государственные службы. Понятно, что с ним иметь дело нельзя. И вообще, для… И доверять ему какие-то долгосрочные вещи типа собственной пенсии нельзя, его просто надо убирать из этого расклада.

И каждый взрослый сознательный человек в состоянии пользоваться банковскими услугами с тем, чтобы…

В.Дымарский― Частные фонды?

А.Невзоров― Да. Не платя больше государству больше ни одной копейки пенсионных собственных денег, формировать свою пенсию самостоятельно и выходить на пенсию тогда, когда он сочтет нужным. В 45 лет. Или в 89. Но это – свободный нормальный выбор человека, который отвечает за свои дела и поступки, и который в состоянии создать себе сам эту пенсию.

Потому что то, что происходит сейчас, на самом деле, конечно, порнографично. И понятно, что вот эта вот масса пенсионеров, которая существует, она, в общем-то, заслуживает то, что она получила. Она заслуживает этой, грубо говоря… Сегодняшняя власть – это ее рук дело. Лизание попам рук – это тоже ее дело.

Понятно, что мы будем иметь вот эту вот орду вечных поддерживателей режима, которые всегда будут верны, всегда будут, скажем так, доходить до предельного холуйства в своих социальных проявлениях. И что выхода из этой ситуации не будет никогда. То есть, государство из этой истории с пенсиями просто надо исключать. И это – единственный выход из ситуации. А оно, по-моему, хотя это не значит, что не будет бунтов, но до такой степени перепугано, что сейчас в этом направлении, может быть, и имело смысл каким-то образом работать.

О.Журавлева― Александр Глебович, простите, один маленький нюанс. А вы считаете, если так вот совсем по серьезному, если государство вороватое, подлое и так далее, что делать с теми, кто не может сам себя содержать? Благотворительные фонды тоже вносить по собственной инициативе, чтобы поддерживать инвалидов, немощных и попавших в тяжелые обстоятельства? Ведь государство и у них может украсть.

А.Невзоров― Оль, у нас вот, например… Понимаете, когда вы говорите про несчастных людей, попавших в тяжелые обстоятельства, я сразу вспоминаю Дерипаску.

О.Журавлева― О боже…

А.Невзоров― Потому что ему, наверное, тяжелее всех. Но, правда…

О.Журавлева― Но он держится.

А.Невзоров― Он сейчас, может, наконец, поесть, у него появится на столе бутылочка с кефиром, он миллиончик себе от девушки отсудил. У меня в инстаграме, уже я, в общем, говорил про забавную историю с Мединским, который попросил для себя молительный отпуск. И в связи с этим отбыл на Афон. Притом, что я уже сказал по этому поводу все, что я мог. Скорее всего, это – безусловный фейк, потому что сам Мединский не входит в число оболваненных Мединским.

О.Журавлева― Как это?

А.Невзоров― Ну так. Он не оболванен сам собой.

О.Журавлева― Он же оболванивает этим документом свое начальство, а не себя. Мало ли, на Афон слетать, это же не значит, что все это искренне.

А.Невзоров― Оля, слетать на Афон, как выясняется, это, в общем, достаточно веселая история. И, вероятно, очень многие благочестивцы пользуются этим Афоном, Грецией и вообще всякими другими местами паломничества для того, чтобы хорошо, что называется, провести время. И самое интересное, что они действительно в этих паломничествах время проводят просто чудесно.

И у нас есть прямое документальное подтверждение, которое на этой неделе появилось. Тут вот есть епископ Илия, кажется, это – епископ Белорецкий. Он тоже собирался в паломничество вокруг старца, нужно видеть епископа, все атрибуты святости, щеки как у бурундука, километр черного шифона, бесконечная бижутерия на груди, его провожали с молитвенными наставлениями, пением.

И вот он, значит, ступил на греческую землю. Там, понимаешь, пляжи, обнаженные отроки, холодный мохито, иподиаконы покрыли тело владыки всякими антизагарными смесями. И, значит, владыка пошел, по общей версии, проповедовать осьминогам и крабам.

О.Журавлева― За что просил-то он в этом паломничестве? Мединский за футбол.

А.Невзоров― Ну, я не знаю, за что он просил. Дело в том, что он пошел в море. И, как справедливо говорил Владимир Владимирович, она утонула.

О.Журавлева― Так, вот здесь мы делаем интригующую паузу. Александр Невзоров, Виталий Дымарский и Ольга Журавлева вернутся в эту программу после новостей.

НОВОСТИ

О.Журавлева: 21―35, «Невзоровские среды» продолжаются, Ольга Журавлева, Александр Невзоров и Виталий Дымарский снова с вами. Ну что, Александр Глебович?

А.Невзоров― Так вот, кончили мы на словах «она утонула», потому что я всегда уважительно цитирую Владимира Владимировича.

О.Журавлева― Кстати говоря, наши слушатели на Ютубе пишут, что вы вот никогда не говорите плохого про Владимира Владимировича. Вы вообще…

А.Невзоров― Я многократно освещал свое отношение к Владимиру Владимировичу. И не вижу необходимости повторяться.

О.Журавлева― Совершенно верно.

А.Невзоров― Пусть внимательнее слушают «Эхо Москвы» и поднимают старые записи, там все про это есть.

Ну, вот этот случай с утонувшим епископом, он, конечно, документально иллюстрирует то рвение, с которым благочестивцы рвутся в так называемые святые земли при том, что известно, что никогда и ни при каких условиях, это запрещают каноны, это запрещают уставы монашеские, монахи не могут позволить себе публичное телес обнажение, в водах играние, с девами и отроками на пляжах возлежание. Это нельзя даже послушникам, не говоря уже о епископах, потому что епископ может быть каким угодно, он не может только голым.

Вот голым он может быть, потому что костюмация – это основа основ. Он на 100% сделан из костюма, роли, собственного грима. И, лишенный нарядов, он десакрализуется и превращается, он лишается своей ролевой магии, скажем так.

Ну, мы знаем, что, помимо этого у христианства сложные взаимоотношения с гигиеной. И для того, чтобы стать святым и праведником, порой достаточно всю жизнь просто не чистить зубов, не мыться, не стричь ногтей, в святых полно примеров, которые ничем другим, кроме исключительной… И никогда еще не выносить из кельи горшка.

О.Журавлева― Умерщвление плоти, Александр Глебович, что вы хотите.

А.Невзоров― Да. Это даже более того, Оленька, это имело свой четкий в ранней церкви, это имело четкий термин, «veris ani intersi», это переводится с латыни как «истина неподтертого зада», потому что, когда были какие-то сложные богословские вопросы, то призывали отшельников, призывали схимников. И от кого воняло сильнее, тот и был носителем наиболее точной богословской истины.

Кстати говоря, я обращаюсь ко всяким верующим, которых очень много среди слушателей «Эха Москвы», что, если у вас есть какой-то духовник, есть какой-то старец, принюхайтесь к нему, дорогие. Принюхайтесь! Если, не дай бог, вы учуете какие-то дезодоранты, знайте, что это – поддельный старец. От настоящего христианина должно нести так, как несло от первых христиан, которые все, без исключения, вошли в святки.

Вот, кстати, к вопросу о крабах.

В.Дымарский― О церкви еще.

А.Невзоров― Да. Сейчас мы вернемся. К вопросу о крабах. Тут скончался человек, которому принадлежит заслуга превращения Союза писателей России, по моему мнению, в мракобесную непримиримую идеологическую секту. Скончался некто Ганичев. Сам по себе ничего не представлял, такой литературный чиновник…

О.Журавлева― По его инициативе канонизировали Ушакова, он про него доклад писал.

А.Невзоров― Да. Он был яростным комсомольцем, идеолог комсомолизма в свое время, который выжигал врагов комсомола всюду, где только мог. Но потом, знаете, есть такая рыбка групер. Кто интересуется – чистильщик. Групер вообще рождается девочкой, но в какой-то сложной ситуации он вполне может поменять пол. Причем, категорично и в течение одной минуты.

И вот наш групер прославился прелестным категоризмом. Он декларировал, что русский писатель не может быть никем иным кроме как православным.

Представьте себе, что и при нем Союз писателей, и литературная судьба каждого литературно одаренного мальчишки или молодого человека напрямую зависела от того, насколько он подходил под идеологические параметры секты, в которую превратился Союз писателей.

О.Журавлева― На самом деле, простите, но ведь раньше тоже, чтобы в институт поступить, надо было быть комсомольцем. Ну, вот, все, собственно, то же самое. Привычка.

А.Невзоров― Совершенно верно. Но я хочу обратить внимание, у нас тут сегодня стоит картина, о которой мы говорили в одном из прошлых выпусков «Эха Москвы», «Невзоровских сред». Это вот та самая картина, которая называется «Раздача продовольствия», запретная картина Айвазовского. И, самое удивительное, что, когда мне ее сюда привезли, спасибо дорогому нашему уважаемому Павлу, который ее сделал, привез. Вдруг кинулся…

В.Дымарский― Молодой человек.

А.Невзоров― Молодой человек. Здесь же, во дворике «Гельвеции» произошла совершенно невиданная, потрясшая Венедиктова, который при этом присутствовал, потому что молодой человек оказался не кем-нибудь…

В.Дымарский― А внуком посла Мэтлока!

О.Журавлева― О! А он оказался прям в «Гельвеции»? Боже мой.

В.Дымарский― Я скажу больше того, он сейчас сидит прямо напротив нас.

А.Невзоров― Он сейчас сидит прямо напротив. И те, кто смотрит на Ютубе «Невзоровские среды», смогут его увидеть, если кто-нибудь из операторов догадается в его сторону повернуть камеру. Только в этом случае это произойдет.

В.Дымарский― Есть очень хорошая новость для Ольги и для всех сотрудников «Эха Москвы», для всех посетителей «Эха Москвы». Эта картина завтра приедет в Москву.

А.Невзоров― Картину, конечно, захапал Венедиктов тут же. И радостно сообщил, что…

О.Журавлева― Естественно, это – не оригинал, а копия, вы все чтобы понимали.

А.Невзоров― Все министры и патриоты, они теперь, приходя к нему в кабинет, будут в первую очередь знакомиться с содержанием этой запретной картины Айвазовского.

В.Дымарский― А через Николаса, так зовут внука Мэтлока, мы через него передаем привет дедушке, которого у нас не очень хорошо помнят.

О.Журавлева― Да, и он, кстати говоря, на «Эхе Москвы» был не так давно, когда он приезжал со своей книгой.

В.Дымарский― Да, со своей книгой он был недавно.

А.Невзоров― Давайте, Оля, у нас есть еще одна важная тема.

В.Дымарский― Подождите, Александр Глебович, а вы, здесь у нас синод отодвигается, просто чтобы далеко от центра не отходить.

А.Невзоров― Вы имеете в виду синод, который с этими бесконечными, всем надоевшими костями?

В.Дымарский― Да.

А.Невзоров― Нам это совершенно неинтересно. Кости ушли из разряда информационного товара. И больше я о них говорить не могу и не хочу.

В.Дымарский― Так не про кости речь.

А.Невзоров― Я говорю про автокефалию. Судя по аккуратным, но наглым пассажам патриарха Константинопольского, автокефалия украинской церкви дана будет. Почему, собственно говоря, такая паника в РПЦ. Потому что, прежде всего, денежки-то тю-тю. Это – 2,5 тысячи приходов, из которых регулярно текли денежные потоки в московскую патриархию.

Сейчас это прекратится, сейчас, вероятно, вообще ситуация станет иной. И очень несчастный Гуня на днях тут, Гундяев, он вдруг взял и признал одной из главных… Он понял, что в конкурентной борьбе православие уступило футболу. И очень грустный Гуня сказал, что теперь зато у народа есть новые скрепы – это футбол. И что это – очень прочная скрепа.

Причем, надо сказать, он, вероятно, насмотрелся, я видел эту запись. Он насмотрелся этих матчей. И он понимал, что он тоже стоит на воротах, потому что ведь он стоит перед царскими вратами, понятно, что никакой НРЗБ не прилетит, понятно, что теперь диакон теперь будет не читать ектении, а подавать с углового эту ектению.

И вообще, я думаю, что должна появиться какая-то мода митры православных епископов можно исполнять в форме большого футбольного мяча.

В.Дымарский― А Украина-то?

А.Не&

nevzorov.tv

Александр Невзоров — Невзоровские среды — Эхо Москвы, 27.12.2017

О.Журавлева― 21 час и 8 минут. Вас приветствуют «Невзоровские среды». Из Москвы – Ольга Журавлева, из Санкт-Петербурга, из «Гельвеции» к нам присоединяются Александр Невзоров и Виталий Дымарский. Здравствуйте, джентльмены!

А.Невзоров― Присоединились. Справедливо, что из «Гельвеции». Я хочу вам сказать, Оля, что последние дни были днями удивительных откровений. И больше всего меня порадовал, конечно, Владимир Владимирович, который на невинный и трогательный вопрос детей «А трудно ли управлять страной?» он как-то засветился весь изнутри, просиял и сказал: «Нет, такой, как наша, не трудно». И вот я думаю, что надо посвятить этот выпуск расшифровке этого удивительного откровения Владимира Владимировича.

Но перед этим я хочу напомнить, что у нас последний выпуск перед так называемым Новым годом, поэтому мне всегда хотелось внести какую-то сладостную и симпатичную, добрую нотку в обычные наши эховские эфиры и поговорить немножечко о Деде Морозе. Есть общее представление, что Дед Мороз – это что-то исконное, древнее, мягкое, глубинное…

О.Журавлева― Это же святой Николай.

А.Невзоров― Нет, подожди, святой Николай давным-давно отпочковался. И Дед Мороз – это явление абсолютно отдельное. И вот он совсем не свит и не сплетен из старых преданий, мягкий сказок. Дед Мороз, как ни странно – о чем знают мало кто — имеет и автора и год рождения. Конечно, в славянской мифологии был очень злобный божок, но он, правда, назывался бог Трескунец, который умертвлял одиноких путников, леденил скот. Затем на тысячу лет о нем благополучно забыли.

И только большевики, ощутив определенный праздничный вакуум – это было где-то в 35-36-м году — решили все-таки внедрить новое социальное божество, новый культ, и в 1937 году на сцене Дома Союзов был официально представлен герой нового советского культа Дедушка Мороз. Примечательно, что у него была автор. И этим автором был кровавый маразматик Постышев, тот самый Постышев, который так увлеченно организовывал массовые репрессии, который затеял голодомор в Украине, у которого крыша ехала во все стороны. Он прославился тем, что он изъял из продажи миллион коробков спичек по той простой причине во время зажигания спички пламя приобретало сходство с профилем Троцкого.

О.Журавлева― Александр Глебович, тормозите! Это невозможно…

А.Невзоров― Да подождите. Чуть позже этот же Постышев, изобретатель деда Мороза, тот самый, который вывел и утвердил деда Мороза как социалистическую норму празднования и новых образ обязательный для всех комсомольских, молодежных, детских ячеек – тот же самый Постышев запретил продажу любительской колбасы как контрреволюционной. Что примечательно, Постышева через полтора года после того, как он создал образ деда Мороза и продвинул его в массы, его расстреляли, что примечательно, на морозе. Это произошло в феврале 39-го года. Тело его оставили надолго остывать. И в общем, каким-то образом древняя языческая сказка такими образом воплотилась.

В Дымарский― Александр Глебович, а когда появилась Снегурочка?

А.Невзоров― А Снегурочку тоже внедрили в это же время, только чуть позже. Вы помните, там был еще обязательный такой символеныш бегать между ног Деда Мороза. Это некий Новый год, мальчик в шапке с обозначением цифр. Вот он не прижился. Снегурочка прижилась, потому что она как бы служила очень удобным объектом для новогоднего разврата, как мы знаем, потому что ведь деду Морозу пьяному, поднимаясь на какой-нибудь 14-й этаж, в лифте надо с кем-нибудь взаимодействовать. И для того отлично подходит Снегурочка. То есть все эти тонкости известны.

А.Невзоров: Снегурочка прижилась, потому что она служила очень удобным объектом для новогоднего разврата

Нет, я никак здесь не качу на деда Мороза, я просто рассказываю, что вот такая удивительная прелестная история. Я же вам обещал что-то позитивное. Давайте сейчас перекинемся мыслью на проделки других детишек, не тех, которые ждут Деда Мороза – на проделки детишек, которые называются «кандидаты в президенты».

О.Журавлева― Это как раз те самые ребятишки, страной которых можно управлять.

А.Невзоров― Совершенно верно. Вот они склочничают, грызутся. Там какой… на беднягу Навального. Интеллектуально незатейливая Гордонша обвиняет Ксюшу Собчак в плагиате. Какой-то припадочный директор колхоза трясет клубникой, а коммунисты шипят про смертную казнь в случае своего воцарения.

Но, вообще, этот злобный детский сад шумит, мажет друг друга кашей, кидается кубиками. Если бы у Кремля было бы чуть побольше ума и фантазии, то, наверное, всем кандидатам в президенты надо было бы разослать билеты на большую Кремлевскую детскую елку. А поскольку они всегда пользуются случаем напомнить о себе, немедленно бы раструбили об этой ошибке, а потом уже вылез бы Песков и, шевеля вторичными половыми признаками, как он это умеет делать, сказал бы: «Нет-нет, билетики были направлены именно к тем людям, каким они и предназначались по уровню их развития».

В Дымарский― Там, у ёлки и выборы провести.

А.Невзоров― Совершенно верно. Но Кремлю, кажется, лень уже даже шутить. Я считаю, что одной из лучших точек года, конечно, стала история с памятником Гундяеву. Вы знаете, да, про то, что возникла инициатива около так называемого ХСС в Москве поставить статуи патриархов 4-метровой высоты и среди них статую Гундяева, соответственно, полный 4-метровый рост. Меня только смутил выбор скульптора. Дело в том, что тот скульптор, который взялся за эту затею, он совершенно бесталанен и блеклый.

О.Журавлева― Это Салат Щербаков знаменитый, который Владимира изваял.

А.Невзоров― Да, который изваял Владимира, который изваял этого самого Шмайссерлашникова. Но в России же есть, действительно, удивительный скульптор, которому по силам сделать настоящий памятник Гундяеву, который мог бы предложить материал гораздо более интересный, чем какая-то вульгарная бронза.

Есть же Михаил Боппосов, который знаменит тем, что он уже воздвиг одного петуха из чистого дерьма у себя там, на родине, 4-метровю огромную статую. Причем, если бы они, действительно, был приглашен и был избран этот материал, то появилась бы возможность создать, действительно, памятник, сбор материалов для которого был бы всенародным. Я об это уже высказался в своем Инстаграме. И немедленно такое количество положительных отзывов! Люди готовы поднатужиться и помочь материалом для 4-метровой статуи Гундяева.

О.Журавлева― И снова биоматериал. Невзоров, вы просто на острие науки.

А.Невзоров― Да. То есть мы понимаем, что нам в очередной раз к так называемому Новому году сделали подарочек.

В Дымарский― Почему «так называемый»?

О.Журавлева― У нас все так называемое. Дымарский, называемый Дымарским, совершенно натурально. Вы просто должны к этому привыкнуть. Давайте здесь сделаем небольшую паузу, а потом мы перейдем к следующему блюду нашего сегодняшнего меню.

РЕКЛАМА

О.Журавлева― 21 час, 17 минут. Продолжаются «Невзоровские среды». Александр Невзоров и Виталий Дымарский возвращаются к нам из Санкт-Петербурга. Александр Глебович, вы обедали еще одну прекрасную деталь.

А.Невзоров― Вот еще подарок, конечно, сделал Бортников, который главный чекист, образцовый чекист страны и, действительно, предельно тонкий, умнейший человек и абсолютный чекист до последнего кванта. И он высказался о том, что часть репрессированных была репрессирована в сталинские годы совершенно заслуженно.

И надо сказать, что Бортников абсолютно прав со своей позицией. Ведь эта лязгающая, громыхающая машина имперства, ощетинившаяся штыками и работающая на крови, на гное, она, действительно, нуждается в такого рода двигателях, она нуждается в таком топливе. Если исходить из интересов этой машины, если исходить из интересов государства, то, да, действительно, чем больше трупов, тем лучше, чем больше репрессий и показательных казней, тем крепче строй.

И как государственник, он, конечно, абсолютно прав, потому что репрессии – это тот бульон, из которого готовится варево имперского величия. Репрессии – это тот клей, которым намертво склеиваются режимы подобного рода.

Интеллигенты ведь уже показали, что они умеют в ответ только скулить весьма жалобно и никакого сопротивления организовать неспособны. Другое дело, что маршрут такой машины, он в абсолютное никуда. Но русским, знаете, это, похоже только нравится. Они готовы быть обслуживающим персоналом дикой людоедской идеи, им совершенно непонятной в принципе. Но понятность им и не нужна. Ведь они отдают на убой своих детей без колебаний. Иначе бы Бортников никогда не сказал того, что он сказал. Обратите внимание, это же было очень расчетливым, тонким и точным ходом. Он ведь, действительно, предельно тонок. Понятно, что интеллигенция массово обмочилась и принялась строчить какие-то очередные бессмысленные письма протеста против этих слов.

Но, посмотрите на реакцию народа. Он ведь урчит, он тащится. Понятно, что холодные чекистские пальцы пальпируют его точку G в эту минуту, что это доставляет какое-то непонятное, садистское, чудовищное удовольствие этим людям. Ведь это же их жен насиловали сталинские опричники. Это ведь их ложечки и брошки распихивали себе по карманам, громя их комфорт, их жилище, их судьбу сталинские соколы. А в ответ они предлагают только любовь.

И Бортников здесь произвел, я бы сказал, исключительный по тонкости и по точности тест. Они сняли эту реакцию. Они убедились в том, что, действительно, эти безумные, бессмысленные идеи, которые существуют, которыми всю жизнь окормлялась Россия, они существуют и они активны, и они живы до сих пор.

А.Невзоров: Люди готовы поднатужиться и помочь материалом для 4-метровой статуи Гундяева

В Дымарский― А какая должна была быть реакция? Чтобы народ вышел на улицы и сказал: «Бортников, вали отсюда!»?

А.Невзоров― Я не знаю, какая должна быть реакция. Но я думаю, что в любой другой стране возник бы немедленно, по крайней мере, хоть и латентный, но очень ощутимый протест.

В Дымарский― В любой другой стране его бы сняли с работы.

О.Журавлева― Кстати, да.

А.Невзоров― Возможно, на этом бы закончилась карьера. Но здесь эта карьера, понятно, будет только процветать. И положение Бортникова как раз, наоборот, упрочится. И ведь это государство, оно честно предупредило устами образцового чекиста Бортникова, что государство никогда не оставит людей в покое, что оно всегда будет лезть к ним в трусы, в постель, в кошелек, в сердце, в так называемую душу, в их интересы, в их книги, и что выхода из этого заколдованного круга нет; что всегда в любой ситуации оно отрастит снова лапы с когтями и снова будет душить, прежде всего, своих.

О.Журавлева― Александр Глебович, простите, а откуда вы делаете вывод про весь народ, который получает от этого удовольствие? Где эти люди? Может быть, они вообще не в курсе, что Бортников что-то там рассказывал. Может быть, они не смотрели концерт, посвященный 100-летию.

А.Невзоров― Я думаю, что мы можем здесь ориентироваться на тот восторг, с которым кричался «Крым наш!» Ведь понятно, что кричали «Крым наш!» совсем не дотационному курортику, а кричали и восторг был адресован всем последствиям. Все же не дураки, все же могли предсказать, что произойдет в результате этого присоединительного действа. И восторг был адресован и возможным проблемам и изоляции и гною и санкциям, и возможности снова побыть в конфликте со всем миром, а если сильно повезет, то и посмотреть, как будут репрессировать каких-нибудь интеллигентов, которые осмеливаются возразить.

Поэтому мы видим, что, разумеется, то, что было продемонстрировано в год «Крымнаш», было совершенно адресовано не Крыму. Это было адресовано идеологии как таковой. И подлинность, живость этого восторга не оставляет никаких сомнений, что и слова Бортникова тоже нащупали ту самую волшебную точку. Ну, ребята, кто-то же эти доносы в сталинское время писал, эти 40 миллионов доносов имели же своих авторов. И поверьте, это, вероятно, никуда не делось, эта традиция и понимание того, что все это, в общем, сильно и сильно развлекает.

На фоне всех этих подарочков, конечно, очередной подарок в виде «горела, падая, ракета» от Рогозина, который уже давным-давно стал синонином слова «купал», я имею в виду этот бессмысленный шутовской театр, который он устроил с утоплением таксы.

О.Журавлева― Про таксу вроде бы уже объяснили, что он ее взял себе домой… оказалось, он живой, что всё хорошо и чудесно. Рогозин, мне кажется, как-то вышел из истории с таксой или нет?

В Дымарский― Из истории с таксой он вышел, но сегодня опять спутники, по-моему, навернулись…

А.Невзоров― У него там все время падают спутники. Даже на эту тему неинтересно говорить. Я полагаю, что хорошим информационным поводом будет какая-нибудь русская ракета, которая хоть куда-нибудь долетит и не упадет. Говорить о падающих спутниках как минимум бестактно.

Нет, я говорю о живодерском театре и о том, что эта история теперь, я думаю, навсегда останется за Рогозиным. Потому что никакого смысла, никакой новации, ничего сколько бы то научного или серьезного не было. Эти все эксперименты описаны в учебниках по физиологии еще 50-летней давности.

Да, физиология – жестокая штука. Начиная с Герофила и Эразистрата, которые вскрывали живых людей, приговоренных к смерти, и продолжая Мажанди, который был выслан в свое время из Англии, когда он попытался перед палатой общин показать какие-то физиологические невинные опыты по перерезке «единички» и «пятерочки» у какой-то мышки. Но всегда результатом этих жестких опытов является некое новое научное знание.

А Рогозин просто на потеху заезжему чиновнику немного притопил таксу, показав фокус примерно 50-летней давности, потому что и Пенсильвании и в Южной Дакоте, да и в России профессор Белозерцев еще в 70-е годы показывали эту системы жидкостного дыхания.

Более того, они даже свой эксперимент-то произвели безграмотно, потому что для того, чтобы начать это жидкостное дыхание, при котором существенно поражаются альвиолы легких, но, в принципе, животное какое-то время может в очень кислородонасыщенной жидкости существовать, требуется не меньше двух минут, потому что полностью легкие заполняются растворами и жидкостями примерно за минуту 45 секунды. Но там такса была вообще меньше минуты. То есть это все был такой дерьмовенький живодерский театр, который не имел смысла.

О.Журавлева― Александр Глебович, утешение только одно, что ее не настолько времени погрузили, что она все-таки выживет, эта такса.

А.Невзоров― Черт его знает, потому что был один только прецедент… Притом, что эксперименты такого рода ставились даже на людях, это было аж в 1966 году, когда обреченные новорожденные младенцы, у которых не было другого шанса – их пытались лечить таким образом, их пытались сунуть в эту систему жидкостного дыхания, но они тоже все перемерли. Животные тоже, как правило, все умирали. Был только один прецедент, когда две мыши выжило. Это, по-моему, было в Южной Дакоте в 72-м году.

В Дымарский― Эти эксперименты, может быть, и хороши, просто они не должны быть публичными, они не должны быть на экране телевизора.

А.Невзоров― Нет, они могут быть и публичными в том случае, если она дают новое научное знание.

О.Журавлева― Если их проводят ученые, а не специальные, одетые в белые халаты охранники.

В Дымарский― А не политик, да.

А.Невзоров― Если этот эксперимент проводится в соответствии с полным регламентом того, как должен проводиться физиологический эксперимент. Чего будет с этой таксой, не знаю. Дело в том, что и у нас, и у них и вообще у всех млекопитающих на альвеолах есть такой сурфактант — это такая активная внешняя типа слизи, и вот в погружении в эту жидкостную среду, этот сурфактант, как правило, вымывается, и поэтому очень тяжел, затруднен переход к обычному дыханию. Вот тогда-то все эти подопытные животные, как правило, и умирают. Что будет с таксой, не знаю…

В Дымарский― А что будет с Рогозиным?

О.Журавлева― Вот, это самое интересное.

А.Невзоров― Так с Рогозиным будет ничего. Потому что колбы такого размера, чтобы в нее поместился Рогозин, российская промышленность, российский ВПК изготовить не в состоянии.

О.Журавлева― А, мне кажется, можно.

В Дымарский― А если бы даже изготовил, она бы не работала.

О.Журавлева― Азимут надо рассчитать.

А.Невзоров― Оля, вы оптимист. По крайней мере, в этом, 17-м году они явно не успеют. А Рогозин, как всегда, отшутится. Да он-то и не виноват. Он просто неумный и просто очень серый. Он не знал, что ему его советники и люди, которым нужны какие-то гранты, впаривают сенсацию 50-летней давности. Он же искренне все это полагал некой инновацией, потому что он абсолютно просто незнаком с вопросом, как незнаком с вопросами чуть более сложными, чем прием крупной взятки или распил 99% чиновников так называемых России.

О.Журавлева― Александр Глебович, здесь мы делаем перерыв, потому что мы уходим на новости. Это «Невзоровские среды». Это Александр Невзоров, Виталий Дымарский из Санкт-Петербурга, из Гельвеции, а из из Москвы – Ольга Журавлева. Встретимся с вами после новостей.

НОВОСТИ

О.Журавлева – 21―35. Продолжаются «Невзоровские среды». Ольга Журавлева, Виталий Дымарский.

А.Невзоров: Рогозин на потеху заезжему чиновнику притопил таксу, показав фокус примерно 50-летней давности

А.Невзоров― Чтобы закрыть тему с Бортниковым, я хочу просто объяснить многие важные вещи. Вот есть такая русская диалектика. Если ваши представления о прекрасном не совпадают с представлениями Бортникова, то это ваши проблемы, и при этом ваши большие проблемы. Что в этом случае делать? Я не знаю, что делать. Но отличный совет когда-то дал персонаж Джона Роналда Руэла Толкиена Гэндальф «Спасайтесь безумцы или смиритесь». Потому что скучна криминальная хроника, но мы можем отменить замечательный момент. Обратите внимание, у Чубайса из квартиры, из дома украли 13 телевизоров.

О.Журавлева― Сочувствую Чубайсу в этой ситуации. Потому что, зачем?

А.Невзоров― Да, вот зачем нормальному человеку… А я вам скажу, зачем. Я знаю, зачем. Понятно, что даже один телевизор в доме – это уже какой-то позорный зашквар. И если интеллигентный человек, например, узнает, что вы смотрите телевизор, он вам сразу высморкается на ботинки в знак презрения.

В Дымарский― Я смотрю спортивные программы, я смотрю футбол.

А.Невзоров― Вот никому об этом не рассказывайте. А вот у Чубайса целых 13. А я вам объясню, зачем ему 13 телевизоров. Он пытается исправиться, он пытается соответствовать сегодняшним реалиям, вот тем самым. Он ставит вокруг себя все 13 телевизоров и включает их на полную мощность – Киселева, Соловьева, Проханова – и слушает, слушает, впитывает, работает над собой. Не зря же Владимир Владимирович сказал, что такой страной как эта управлять совсем нетрудно. Так что чудесное откровение Владимира Владимировича, оно было очень не зря.

И опять-таки, расшифровывая его эту, ставшую уже знаменитой фразу, мы можем обратить внимание на то, что вот написали письмо Бортникову интеллигенты.

О.Журавлева― Бортникову – вы что? Путину, по-моему, пишут письма. Бортникову никто не пишет.

А.Невзоров― Они пишут Путину про Бортникова. Нет, про Бортникова тоже конгресс интеллигенции написал возмущенное письмо. Написали еще и Путину о критической ситуации в науке.

Вот знаете, был такой известный жанр в России 19-го века причитания. И вы, наверняка, держали в руках знаменитую книгу «Карельские причитания» издания, если я не ошибаюсь, 47-го года. Там есть причитания свадебные, причитания рекрутские, причитания похоронные. Вот прибавилось к этому и причитания по поводу науки, причитания по поводу чекистов. Ритуальные вещи, которые исполняются сегодня интеллигентами, которые ни на кого не производят сегодня никакого впечатления. Так что Владимир Владимирович прав: этой страной действительно управлять очень легко.

В Дымарский― Александр Глебович, вот вы критикуете ученых за письмо, конгресс интеллигенции за другое письмо про Бортникова, что народ вообще неправильно на всё реагирует. А чего делать-то?

А.Невзоров― А я вам уже сказал, вам Гэндальф сказал. Ведь не случайно же Толкиен, не просто откуда-то он придумал свой Мордор, а списал с того самого СССР, который мы так хотим возразить в самых его уродливых формах.

Вот посмотрите, недавно был принят закон в Швеции об обязательном согласии на секс. Вот представьте себе, каким бы волшебным образом он трансформировался бы у нас в России. Я удивляюсь, почему это пока еще не принято Думой. Ну, почему Дума молчит, я понимаю. Ведь представьте себе, что Думе пришлось бы хором давать свое согласие каждый раз, когда ее собирается отыметь президент, премьер…

О.Журавлева― Да ладно, они бы написали доверенность на год и всё и заверили бы у нотариуса.

А.Невзоров― Или доверенность на год. Но вообще, если бы этот закон был каким-то образом пересажен на русскую почву, то наши бы пошли гораздо дальше, и этот половой акт должен был бы производится в присутствии нотариуса и участкового, чтобы, действительно, зафиксировать абсолютное согласие сторон.

А шведы еще приняли очень демократический закон. Этой страной действительно очень просто управлять.

В Дымарский― Швецией или нашей?

А.Невзоров― Российской Федерацией. У нас тут оскорбились буддисты. Это уже мы мягко движемся в танце к поповедению. Я давно ждал этого момента, потому что наряду с этим фантазийным, интеллигентским, придуманным православием, которого никогда не было, еще есть такой же интеллигентский придуманный буддизм, который забывает о том, что все, например, лидеры и исполнители самых диких экспериментов и операций в отряде № 731. Помните, был такой отрядик, который на территории концлагерей производил чудовищные опыты с живыми людьми. Это были сплошь отряды, сформированные из буддистов. Как бы все забыли, что это совершенно такая же религия, такая же кровавая, такая же нетерпимая, такая же безжалостная и точно так же склонная оскорбляться.

Конечно, православие совершенно вне конкуренции в этом смысле. И вот сейчас приближается тоже важная дата. Вот, например, понятно, что с инородцами, совсем инославными, с какими-то язычниками или какими-то религиозными с точки зрения РПЦ недоумками РПЦ обходилось в свое время предельно жестоко: насильственное крещение. Я про это всё уже рассказывал на «Эхо Москвы». Но обратите внимание, что было сделано с гораздо более древней, с гораздо более авторитетной, старшей, чем РПЦ Грузинской православной церковью. Никогда вас это не интересовало? Вот в 1811 году после захвата Грузии, Грузинская церковь, которая канонически старше по статусу Русской, была разгромлена, разграблена. А одежды католикосов были превращены в тряпье, в хлам, из них выплавили золото, которое находилось в битях. Бить – это специальная золотая нить, которые делались…

Был запрещен грузинский язык. Все древние грузинские фрески были замазаны какой-то синодальной мазней того времени или просто забелены. Все архивы грузинской церкви были сожжены, либо сброшены в реку под названием Кура. То есть мы видим, что даже в отношении тех, кто абсолютно идеально должен был бы союзен эрпэцэшникам, они безжалостно и всегда используют государство в качестве дубины, в качестве возможности полностью и монопольно захватить рынок.

А.Невзоров: Толкиен, не просто откуда-то он придумал свой Мордор, а списал с того самого СССР

О.Журавлева― Александр Глебович, я прошу прощения, вот это все тоже как бы с Бортниковым и со всем остальным сочетается. Вот у меня вопрос. Кто-то обратил внимание, что хор Сретинского монастыря на празднике ВЧК, КГБ и так далее выступал, там пел что-то и праздничное. Это того самого Сретенского монастыря, которое то же самое КНВД в свое время приводило в ноль. Как это уживается внутри РПЦ? Почему эта любовь к репрессиям, ко всем этим вещам, она как бы собственную историю тоже вымывает? Как вы это понимаете?

В Дымарский― Я бы добавил. Как РПЦ уживается с ФСБ и наоборот, как ФСБ уживается с РПЦ? Не убий там и так далее.

А.Невзоров― Нет, ФСБ прекрасно уживается. Если вы предполагаете, что бывают искренние чекисты, мне искренне вас жаль.

О.Журавлева― И искренние церковники, тоже вы считаете, не бывают?

А.Невзоров― Искренние церковники тоже не бывают. И здесь у них на данный момент совпадают интересы, но поверьте, когда чуть-чуть изменится вектор политики, попам припомнят всё. И чекисты, которые являются просто одетыми в Гуччи и Версаче опричниками, у них сейчас немножечко другие идеалы и немножечко треснул тот идеологический каркас, который в реальности всегда одухотворял и скреплял комитет, но, тем не менее, они вполне способны к выполнению своих обязанностей.

А у РПЦ откуда такое пристрастие к карательным органам? Вы поймите, они давно уже религия, которая в большей степени исповедует некий патриотизм. А если есть религия, должен быть верховный Бог. И, чем этот верховный Бог свирепее, гнойнее и кровавей, тем луче. Там верховным Богом давно стал Сталин.

Если вы имеете патриотизм как некую истерию, то вы обязательно получите этого верховного Бога. Вы обратите внимание, насколько все понятия смещены и насколько 17-й год продемонстрировал балансировку в таких важных вроде бы понятных вопросах, как вопросы добра и зла.

А.Невзоров― Вот Лукашенко взял и, услышав очередную трагическую повесть об Олимпиаде, о том, с какой страстью там надаивали из бедных спортсменок бутылки с мочой — там по 3 бутылки зараз, по 8 бутылок…все это превращалось в соревнование по надоям мочи из тех спортсменок, которые не пили этой мельдоний, — Лукашенко меланхолично и публично заявил: «Ну, знаете, не пойман, не вор». Это чудесная иллюстрация к тому, до какой степени любое правосудие, любая правда, любой закон условен. Ну, понятно, что Лукашенко бояться нечего, потому что белорусские спортсмены, у них свой допинг, это лишние 10 килограмм картофеля перед стартом…

О.Журавлева― Да ладно, у них там сейчас сплошные биткоины теперь. Беларусь уже вышла на новый уровень. Забудьте.

А.Невзоров― Но, вообще, они с удовольствием всё это производят. Я хотел еще вспомнить симпатичный случай, который случился на этой неделе. Понятно, что про святых мы говорить не будем, потому что всё очень обычно. Это, как правило, антисанитария, экстремизм, массовые убийства, которыми занимались все эти так называемые святые. Вот на днях эрпэцэшный поп Николай Наслудов выкопал какую-то тетку, которая пролежала в земле две недели и заставил прихожан своей церкви поклонятся и целовать ее тело. Причем сделал он это под воздействием каких-то религиозных видений, которые его одолевали.

Вот тут, кстати говоря, надо было бы подумать, потому что, вообще, галерея, палитра богов, которым можно было бы поклонятся, она же гораздо шире, чем какие-то просто персонажи древнееврейской мифологии. Ведь есть же, например, помимо бога оспы, знаете, был такой. У народа йоруба в Африке был бог оспы. И ему поклонялись, ему приносили жертву. Но был еще римский вполне официальный бог… Его профильную ориентацию вы поймете из названия: Стерквилин – бог какашек.

О.Журавлева― Я вижу, это ваш любимый пантеон.

А.Невзоров― Нет. Была богиня Клоацина, она была вообще покровительницей канализации.

О.Журавлева― Так у них и канализация была?

А.Невзоров― У римлян, конечно, была. Сточная канализация.

В Дымарский― А что раньше появилось: боги или канализация?

А.Невзоров― Я думаю, что появились, конечно, боги, потому что сперва было это первобытное мышление, и затем уже были все производные этого первобытного мышления. То есть мы вплотную сейчас уже подошли к расшифровке этого загадочного послания, которое нам всем сделал Владимир Владимирович, что этой страной управлять действительно очень легко.

А.Невзоров: Представьте, что Думе пришлось бы хором давать согласие, когда ее собирается отыметь президент

И главное, понятно, что никаких перспектив нет. Вот предположим, на секундочку: развал, 90-е и воля. И новый шанс у этой России стать чем-то и присоединиться к цивилизованным государствам. Вы знаете, что будет? Все пойдет по второму кругу. Потому что наиболее боеспособная, наиболее защищенная, хитрая и организованная часть КГБ, она снова овладеет всеми активами и, соответственно, в будущем властью.

О.Журавлева― Ну, почему вы так уверены, Александр Глебович? Ведь профессионализм с годами не растет. Образование тоже не растет. У вас вот сейчас прямо в Санкт-Петербурге то ли теракт, то ли что, то ли покушение на убийство.

А.Невзоров― Насчет теракта, я уже давно говорил: ребята, привыкайте, лучше не будет. Есть огромное количество людей, так называемых верующих, которые доказывают преимущество своей веры именно таким образом. И полагают, что за совершение таких действий их небесный начальник будет им чрезвычайно благодарен, и что их ждет вечное блаженство, нескончаемые блага и прелести на том свете в результате такого рода действий. Коль скоро все одобряют религии, то вероятно, должны понимать, что эти теракты по логике одобрителей религии совершаются из самых лучших побуждений.

В Дымарский― Видимо, то, что сегодня произошло – Трамп не предупредил.

О.Журавлева― В ЦРУ что-то недоработали.

А.Невзоров― Нет, ребята, не надо катить на питерское ФСБ, я имею в виду питерское ФСБ — отдел по борьбе с терроризмом, — который работает реально классно, и который все равно в городе, наполненном, безумцами, довольно много и предотвращает. Вот здесь давайте будем справедливыми, и дело не в моем отношении КГБ.

В Дымарский― Дело не в этом. А вот скажите, вы говорили про КГБ, которое всегда все равно держит в своих руках.

А.Невзоров― А это скелет России…

В Дымарский― Но при советской власти все-таки КГБ был под партией, и партия его контролировала.

А.Невзоров― Вот сейчас! Нет, друг мой, никогда партия не контролировала КГБ. Всегда КГБ контролировало всех, в том числе, партию.

О.Журавлева― А, по-моему, это была система сдержек и противовесов.

А.Невзоров― Это механизм, это скелет этой страны… С этим надо просто смириться, либо просто следовать совету Гэндальфа

О.Журавлева― Тогда объясните, Александр Глебович, если там все такие замечательные и классные профессионалы и всё, вообще, в их руках.

А.Невзоров― Нет, я не сказал, что классные профессионалы. Я сказал только про борцов с терроризмом непосредственно…

О.Журавлева― Питерских. Хорошо. Но просто если они всем могут потенциально руководить, если они самые главные и самые крутые, почему их не бросить на что-то действительно самое важное помимо терроризма? Вот олимпийский допинг, я не знаю, если бы они организовывали, были бы такие ужасные вещи?

В Дымарский― Они сами и организовывали.

А.Невзоров― Это они прикрывали историю с допингом.

О.Журавлева― Очень хорошо. И что мы видим в результате?

А.Невзоров― Всё разрушается. Я только говорю, на то, чтобы еще раз раздербанить страну и вернуть ее опять к деспотии, у них сил хватит. Вот в этом вы должны быть уверенным, за это вы должны быть спокойны…

В Дымарский― Вы хотите сказать, что нет никакого смысла, против чего бороться, оно все равно будет так.

А.Невзоров― Понятия не имею. Вот как хотят русские, пусть так и поступают, кого хотят, пусть себе и избирают. Я ведь не могу, как Навальный, призывать к бойкоту к выборов. Я считаю выборы абсолютной глупостью. И никакого участия я никогда в этом не принимаю.

О.Журавлева― Всегда их бойкотируете.

В Дымарский― А не получается так, что вы не пойдете на выборы и, таким образом, вы поддержите Навального?

А.Невзоров: Я призываю как раз: ребята, сходите! Во-первых, там продают хорошие ватрушки…

А.Невзоров― Нет, не получается. Я просто не хожу на выборы. Я вообще не участвую в том, смысл чего я не понимаю.

В Дымарский― Там же никто не будет разбираться, почему вы не пошли на выборы.

А.Невзоров― А я никого не призываю. Я призываю как раз: ребята, сходите! Во-первых, там продают хорошие ватрушки…

О.Журавлева― Не продают, Александр Глебович, уже давно не продают! Вас обманули.

А.Невзоров― ...вот эти взопревшие тетки в кокошниках…

О.Журавлева― Нет уже их давно.

А.Невзоров― Нет, подождите, развлекуха-то во всех этих избирательных участках…

О.Журавлева― Нет.

А.Невзоров― Потом, есть возможность хоть куда-то выгулять сумочку и шубку.

О.Журавлева― В соседнюю школу? Александр Глебович, я вас умоляю.

А.Невзоров― Но там же соседи, которые могут завистливо оценить сапожки от какого-нибудь Дольче и Габбана…

О.Журавлева― Ох, у вас такие фантазии про выборы из 80-х просто абсолютно. Вы последний были на участке, мне кажется, в детстве.

В Дымарский― Нет, Оля, ты не права. Вот в моей школе в Москве, где я голосую, там булочки еще продают.

А.Невзоров― Во-первых, булочки, во-вторых, действительно, поймите, я просто считаю, что демократия как таковая закончилась. Если у нас есть развитые СМИ, то мы сможем спрогнозировать и смоделировать результаты любых выборов примерно с точностью до 2-3%.

О.Журавлева― А у нас есть развитые СМИ?

А.Невзоров― У нас есть развитые СМИ. Посмотрите на беднягу Чубайса. Посмотрите на его 13 телевизоров. Он ведь не зря обставил себя таким количеством экранов. Но у него, правда, не получается пока переработаться. Но он на пути к совершенствованию и на пути, чтобы стать, возможно, другим человеком. Он же умненький – Чубайс, — он понимает, что в этой стране реальное место будет только тем, кто умеет сделать над собой чрезвычайное усилие и догадывается, что не надо иметь другую точку зрения, отличающуюся от точки зрения Бортникова. Это хлопотно и опасно.

В Дымарский― Но он ведь тоже, кстати, питерский.

А.Невзоров― Чубайс тоже питерский, поэтому ему приходится 13 экранов. Если бы он был ваш, московский, он бы довольствовался тремя и быстренько был обработан, отупел бы, крикнул бы радостно: «Крым наш!» и всё, и встроился в ту обойму, где ему и надо находиться.

О.Журавлева― Александр Глебович, вы нарисовали, как всегда, чудовищную картину…

А.Невзоров― Никакой чудовищной картины…

О.Журавлева― Вы не видите ничего, никаких перспектив абсолютно.

А.Невзоров― Нет, у меня нет никаких надежд на революцию. Но если поминать проходящий год чем-то добрым, то, безусловно, это, конечно, та относительная регистрация гравитационных волн, которая свершилась, и за которую совершенно справедливо – как бы я не злорадствовал по этому поводу и какие бы ни говорил колкости, — совершенно справедливо были данные эти чудесные Нобелевки. Хотя это уточнение давней идеи, давнего понимания вопроса, но это блестящее уточнение, и это главное, что человечество сделало за этот год. Россия, к сожалению, к этому не имеет никакого отношения.

В Дымарский― А вот многие считают, что это был год «Матильды».

О.Журавлева― Тоже мне, научное открытие, прости господи!

А.Невзоров― Нет, я полагаю, что «Матильда» — это еще одна загадка, потому что мы увидели некий дуализм, увидели некую двойственность. Мы увидели артистов на сцене политического театра. Я уже говорил, что никто из нас не может быть уверенным, что Поклонская, действительно, птеродактиль и что она действовала искренне, что это не медийная роль.

Мы видим безразличие народа, провал этой разрекламированной картины. Мы видим, что никому не интересно считать фрикции Николая II, и что всем безразлична эта история. Потому что в реальности история не должна интересовать человека.

О.Журавлева― Но тогда получается, этот самый народ, оболганный вами, гораздо умнее, чутче, тоньше и не покупается на фуфло. Разве нет?

А.Невзоров― А я очень на это надеюсь. Ведь в любых моих рассуждениях может быть заложена и ошибка тоже. И я вполне могу быть несправедлив в оценке народа. Ведь само трудное в мой роли исследователя – это сохранять хладнокровие, которое бы позволяло с абсолютно холодным носом отслеживать и определять качество событий и качество участников. Это очень трудно. Порой, конечно, и меня заносит. Я надеюсь, что в 18-м году я окончательно стану полной рептилией и смогу препарировать реальность совсем хладнокровнее, не впадая ни в какие эмоциональные пристрастия.

О.Журавлева― «Нас впереди ждет Год спасенной таксы», — пишут наши слушатели. С надеждой смотрим в этот самый Год спасенной таксы – все участники «Невзоровских сред». Мы обязательно встретимся в новом году прямо такие 3 февраля. Мы на это очень рассчитываем.

А.Невзоров― Граждане еще будут лежать физиономиями в салатах, а мы уже будем в эфире.

О.Журавлева― Это правда! Виталий Дымарский, Александр Невзоров, Ольга Журавлева с вами прощаются. Спасибо, всего доброго!

echo.msk.ru

---

• 
  Бои асб прямой эфир
• 
  Дания армения прямой эфир
• 
  Диметиловый эфир фталевой кислоты
• 
  Квн список эфиров 2017
• 
  Rx 580 хешрейт эфир
• 
  Юлия липницкая прямой эфир
• 
  Вечерний ургант последний эфир
• 
  Майнинг эфира на ubuntu
• 
  Триколор тв запись эфира
• 
  Прямой эфир русские бабки
• 
  Прямой эфир грузия германия