Эфир в литературе: Эфир в произведениях поэтов | Библиотека Алексея Золотарева

Обзор сибирской литературы в прямом эфире

Одна из самых популярных форм работы библиотек в условиях пандемии – это работа через социальные сети. Здесь мы представляем выставки новинок и предлагаем воспользоваться услугой «Литрес», чтобы каждый пользователь имел возможность прочесть нужную книгу в электронном варианте, рассказываем о книгах и писателях юбилярах, проводим квизы, квесты, конкурсы. Стараемся вовлечь всех желающих с помощью разнообразия интерактивных форм и методов работы.

За два месяца мы освоили работу в прямом эфире в таких социальных сетях, как «Вконтакте» и «Инстаграм». В свои эфиры мы приглашаем гостей – писателей, поэтов, музыкантов, ведущих лидеров библиотечного движения города. Но так как наша библиотека является краеведческим центром Ленинского района, то главные акценты лежат в плоскости продвижения на читательский рынок сибирской литературы.

Одной из традиционных и вечных форм являются обзоры. Сегодняшний обзор был посвящен классикам и современникам сибирской литературы.

Здесь был представлен трехтомник П. П. Дедова, изданный к 85-летию автора в 2018 году издательством НГОНБ при поддержке Министерства культуры Новосибирской области. Петр Павлович Дедов родился в Купинском районе в селе Новоключи в 1933 году. Накануне войны в страшную пургу погиб его отец, и мать осталась с тремя детьми на руках. В своем романе «Светозары» автор повествует о своем военном и послевоенном детстве. Это книга не просто автобиографична, здесь соцветие суровой правды жизни и совершенно детского восприятия, здесь автор рисует образы своих земляков со всеми их достоинствами и недостатками. Каждое сравнение, каждая метафора как мазок кисти на полотне жизни. От некоторых сцен к горлу подкатывает ком и становится тяжело дышать. Несколько лет назад мир покорила книга Г. Яхиной «Зулейха открывает глаза», так вот роман «Светозары» не уступает ей ни в чем.

Двухтомник «Живая душа» нашей библиотеке подарил сам автор М. Н. Щукин – писатель, главный редактор старейшего литературно-художественного журнала «Сибирские огни» и мой земляк. Встреча с ним собрала в нашей библиотеке порядка 80-ти человек. Большую часть времени шло обсуждение исторической прозы, которую он начал писать в 90-е годы. А в представленном двухтомнике самые ранние его романы, повести и рассказы. Один лишь роман «Имя для сына» заслуживает громких аплодисментов автору. Так как в свое время он разошелся по нашей необъятной матушке Руси тиражом 3,5 млн экземпляров. Выпускники советских школ писали по нему сочинения на тему нравственного выбора героев. Михаил Николаевич гордо несет настоящее русское слово, пахнущее сибирским разнотравьем и безусловной любовью к каждой пяди земли.

Той же безусловной любовью ко всему сущему и живому пропитан сборник рассказов И. А. Кожухова «Булемина любовь». Игорь Александрович появился на свет в 60-х гг. в селе Береговое, и его становление как раз совпало с лихими девяностыми, когда шел развал Советского Союза и передел всех жизненных стандартов. Пришлось поработать и плотником, и кочегаром, и лесорубом, но всегда тянуло к литературе. Его главные герои – это жители сегодняшней деревни без прикрас. В нашей библиотеке три сборника рассказов автора. А по одному из его произведений «Мамка» (о том, до чего может довести гипертрофированная материнская любовь и опека) был создан короткометражный фильм, который с большим интересом смотрят и обсуждают наши пользователи. Главную роль в нем сыграл сам Игорь Александрович.

«Я – дочь врага народа» – эта книга Т. Е. Пьянковой поражает своей откровенностью. Мы привыкли читать ее сказы, считать писательницу продолжательницей традиций П. П. Бажова, мастером исконно русского слова. А здесь суровая, подчас жутковатая правда о том, как прошло ее детство, как за несколько лет из счастливого ребенка счастливых родителей Таисья превратилась в сироту и дочь врага народа. Семь детских домов нашей области пришлось сменить будущей сказительнице. Где-то приходилось просто убегать без оглядки от людской жестокости и агрессии. Но эти события не очерствили ее сердце, не убили душу, а лишь научили видеть каждого человека насквозь, читать между строк и писать так, чтобы не отнимать зря время у читателей.

К 75-летию великой Победы была переиздана книга большого друга нашей библиотеки, ее частого гостя А. С. Кайкова «Потерянное детство». Здесь автор повествует о годах, проведенных в оккупации в приморском городе Анапа, о страшной жизни бок о бок с фашистами, об издевательствах и расстрелах мирных жителей, о голоде и нужде, но при всем при этом невероятной сплоченности детей и взрослых.

Все эти книги объединяет неприкрытая правда. И радость от встречи с ней остается еще долгое время после прочтения. Она живет, будоражит сознание, проникает в потаенные уголки мозга и позволяет почувствовать себя человеком, у которого есть корни и широкая русская душа, которая еще не очерствела.

Зав. филиалом

«Библиотека им. Н. А. Некрасова»

Стригунова Н. П.

Новости. Подробно, смотреть онлайн, на Смотрим // Смотрим

Новости. Подробно, смотреть онлайн, на Смотрим // Смотрим

• Профиль

программа

2019

• Смотрим всё
  

Зрители получат расширенную информацию о самых важных событиях в мире литературы, кино, театра и визуального искусства. Развитие тем, поднятых в тематических блоках «Новости культуры. Коротко». Информационный формат – аналитический обзор.

Эксперты – известные российские кинокритики, театроведы, литературные обозреватели, историки искусств и арт-критики. «Новости. Арт» (ведущая: Юлия Панкратова), «Новости. Книги» (ведущая: Анна Селянина), «Новости. Кино» (ведущий: Илья Бачурин), «Новости. Театр» (ведущий: Дмитрий Трубочкин).

Разбираем, анализируем, проводим аналогии, вписываем в мировой контекст и даем оценку!

• Новости культуры

• Афиша

• Календарь

• Главное за день

• литература

• театр

• искусство

• культура

• новости

• кино

• телеканал «Культура»

Авто-геолокация

Эфир — University of Minnesota Press

2005

•

Автор:

Джо Милутис

Диаграммы взаимосвязей между космическим сознанием, герметическим авангардом и технологическим прогрессом

В Эфире, истории невидимого сливаются с обсуждением технологии электромагнетизма. Путешествуя по более чем трехсотлетней культурной и художественной истории эфира, Джо Милутис показывает его постоянное переосмысление и ощутимое влияние, никогда не упуская из виду его эфемерную, неуловимую природу. Милутис предполагает, что истинное значение эфира может состоять в том, что его никогда нельзя полностью понять.

Ценный пример того, как мы могли бы начать переосмысливать нашу дисциплину и рассматривать тексты горизонтально, по отношению к современной культуре вне поля, а также вертикально с точки зрения продолжающейся эволюции самого жанра.

—

Экстраполяция

В каждой культуре есть свое слово для этого ничего. Синоним идеи абсолютного пространства и времени, эфир — это древняя концепция, которая постоянно определяла наше определение окружающей среды, наши отношения друг к другу и наши представления о технологии. Это также спровоцировало наше желание узнать что-то неудержимо за пределами всего этого.

В Эфир, истории мистицизма и невидимого сливаются с обсуждением технологии и науки об электромагнетизме. Джо Милутис исследует, как идеи Антона Месмера и Исаака Ньютона проявили себя как источник вдохновения для оккультных теорий и художественных практик от работ Эдгара Аллана По до наших дней. Тем самым он демонстрирует, что исчезновение научной популярности не помешало эфиру, уникальному нематериальному понятию, стать мощной силой материального прогресса.

Милутис ловко сплетает истоки науки об электричестве с алхимическими знаниями, индустриализм девятнадцатого века с наукой о йоге и сетевое пространство с мечтами об абсолюте. Связывая эфир с такими явлениями, как радиошум, космические путешествия, авангардное кино и появление Интернета, он придает ему почти физическое присутствие и актуальность. От Федерико Феллини до Жиля Делёза, от японского аниме до итальянского футуризма, от Жана Кокто до НАСА, от Ширли Темпл до Вильгельма Райха, Ether пересекает географические границы, духовные планы и разрыв между популярной и высокой культурой.

Путешествуя по более чем трехсотлетней культурной и художественной истории эфира, Милутис раскрывает его постоянное переосмысление и ощутимое влияние, никогда не теряя из виду его эфемерную, неуловимую природу. Милутис предполагает, что истинное значение эфира может состоять в том, что его никогда нельзя полностью понять.

29,95 долларов США ткань/куртка ISBN 978-0-8166-4644-9

224 страницы, 28 черно-белых фотографий, 5,438 X 8,5, 2006 г.

Джо Милутис — доцент кафедры искусств Университета Южной Каролины. Его сочинения появлялись в таких изданиях, как ArtByte , Wide Angle , Film Comment и Cabinet .

Ценный пример того, как мы могли бы начать переосмысливать нашу дисциплину и рассматривать тексты горизонтально, по отношению к современной культуре вне поля, а также вертикально с точки зрения продолжающейся эволюции самого жанра.

—

Экстраполяция

Джо Милутис сплел увлекательную и сложную сеть ассоциаций — художественных, научных, интеллектуальных и популярных — о том, как мы понимаем концепцию пространства между вещами. И то, что он выбирает свои примеры исключительно исходя из того, что его лично вдохновляет, понятно. Ведь именно об этом книга. Книга Милутиса — это манифест того, что, кажется, движет художниками повсюду. Эфир — это средство для реализации всех этих желаний, а также хороший отчет о людях, которые начали их использовать. И если все они так воодушевлены и поразительны, как утверждает Милутис, мы на пути к тому, чтобы увидеть что-то новое, возникающее на руинах 20-го века.

—

PopMatters

Эфир имеет около трехсот лет влияния. Здесь идеи электричества переплетаются с алхимическими знаниями в презентации, которая исследует эфир с идеями космических путешествий, кино и даже компьютеров.

—

Midwest Book Review

Милутис убедительно пишет о том, как современная электроника и Интернет «эфиризировали» жизнь и торговлю, и что это оказывает существенное влияние на то, как мы живем.

—

Прогноз

Содержание

Введение: сверхпоток неба

Часть I. Сияние и интеллект

1. Утраченная парадигма: эфир и метафизика популярной науки

2. Святая наука, кино и конец эфира

Часть II. Прекрасные нематериальные ценности

3. Радио, эфир и авангард

4- Подземный эфир: послевоенное представление космического пространства

Заключение: визуализация сетей, продажа превосходства

Благодарности

Примечания

Алфавитный указатель

Должна ли художественная литература выходить из монастырей?

Содержание

1. Наш углубляющийся прорыв
2. Анастас покинул здание
3. К востоку от Эдема

Наш углубляющийся разрыв

Если бы я мог заставить сегодняшний Эфир «приходить кошачьими лапками», как это поэтически делает Туман, мне бы это понравилось.

Нет, уберите эти кошачьи картинки и не втыкайте в Карла Сэндберга вуду из своей коллекции Pinterest, он не может защитить себя.

Видите ли, я пытаюсь подкрасться к спекулятивному вопросу. Хитрость заключается в том, чтобы не споткнуться о жанровую паранойю и бизнес-это бизнес провода. Они склонны включать всевозможные сигналы тревоги, закрывающие разум, всякий раз, когда кто-то говорит «литературный».

Чтобы взвесить растущее бремя, которое, как мне кажется, теперь ложится тяжелым бременем на литературно-фантастическое сообщество, нам нужно обойти пару барьеров.

(1) Жанровая паранойя — моя фраза, обозначающая несчастную веру многих жанровых писателей в то, что они автоматически подвергаются пренебрежительному отношению к ним со стороны писателей и воспринимаются большинством существ мира как меньшие упряжки, крепостные в полях. бездумного потребительского потребления. Если вы писатель-жанрист и когда-либо чувствовали себя таким обесцененным, обратите внимание, что я не говорю о вас ничего плохого здесь. Любая подобная паранойя, которую вы чувствуете прямо сейчас, пришла на ваших собственных маленьких кошачьих лапках, я не поддерживаю ваш жанр.

Роз Моррис

На самом деле, взгляните на Почему литературные романы пишутся так долго от спонсора Ether Роз Моррис. Не написав «формула» — и даже не написав слово формула — к ней в комментариях обратились читатели, которые написали, что она назвала жанровое произведение шаблонным. Она была говоря, что литературное произведение, в отличие от многих жанровых произведений, не предлагает параметры конкретного предмета. Литературное начинается без определенного ответа на ожидания аудитории. Таким образом, литературному писателю может потребоваться больше времени для разработки темы, потому что, как говорится, «нет правил».

Моррис:

Если бы я писал жанровую фантастику, было бы понятно, как развивать идею. Я выстраивал образы, проверял, поставил ли я все галочки, добавлял свою изюминку и вуаля. Вместо этого я должен придумать структуру романа, контекст и отсылки. Тропы и условности могут подсказывать возможности, но я сам по себе — и даже не уверен, что ищу.

Это не более сложный вопрос, конечно, чем одно из ключевых наблюдений, которые мы получаем от другого спонсора Эфира, Джоанны Пенн, в ее новом «Как продать книгу». (Кстати, она только что добавила 3 Критические принципы маркетинга для авторов из конференции Bookseller Marketing and Publicity Conference , состоявшейся ранее на этой неделе в Лондоне.)

Я цитировал ее сообщение здесь, на хосте Ether JaneFriedman.com,  Как продавать больше книг за счет оптимизации ваших метаданных  на   Вторник в Publishing Perspectives в Эфир для авторов: сегодняшний книжный маркетинг всецело зависит от алгоритмов?

Пенн написал:

Возможно, вы не хотите помещать [свою книгу] в коробку, жанр или категорию, но вы должны это сделать, потому что так ее находят читатели. У читателя категории/жанра есть ожидания, и если вы не «соответствуете», они будут разочарованы.

ОБНОВЛЕНИЕ: см. ниже комментарий Пенн, в котором она указывает на нечто потенциально очень полезное. Пока все должно быть классифицировано для онлайн-рынка, почему бы нам, наконец, полностью не отказаться от терминологии «жанр» и просто говорить о «категориях»? Художественная проза в этом контексте является категорией. Игровое поле становится равным. Что вы думаете?

Джули Крисп

Тем временем Джули Крисп, главный редактор Tor UK, рассказывает в статье «Сексизм в жанре публикации: взгляд издателя»,  , что в мире жанра тоже может быть много неверных предположений о самом себе, конечно. (В какой отрасли это не так?)

Крисп и ее сотрудники хотели ответить на жалобы на то, что в научной фантастике недостаточно женщин. Крисп, глава отдела открытых заявок, и просматривая поступившие с конца января сообщения:

Факты таковы, что из 503 заявок только 32% поступили от женщин-писателей [для всех Tor UK жанры]… Когда дело доходит до научной фантастики, только 22% заявок, которые мы получили, были написаны женщинами-писательницами. Это относительно небольшое число, если посмотреть, сколько женщин пишут в других областях, особенно в YA. Я часто задавался вопросом, стало ли меньше женщин, пишущих в таких областях, как научная фантастика, потому что они обратили свое внимание на другие поджанры, но даже несмотря на это, общее количество мужчин, подчиняющихся нам, превышает количество женщин более чем в 2:1. .

Полезная диаграмма, которую Crisp включает, показывает, что, как и ожидалось, женщины намного превышают количество представлений мужчин в YA (68% против 32%). А женщины ловко ведут мужчин в городском фэнтези и паранормальном романе. (от 57% до 43%). Но действительно трудно спорить с цифрами по научной фантастике, а также по категории, которую Tor называет «историческим/эпическим/высоким фэнтези» (женщины 33%, мужчины 67%), ужасы (женщины 17%, мужчины 83%). , и особенно восхитительное обозначение «Другое (трудно классифицировать)» — кажется, что парни играют сложнее, чем женщины, на существенные 73% против 27%.

Тем не менее, общая оборона вокруг темы жанрового произведения продолжается. Просто чтобы взять еще пару строк из ответов Морриса, вот комментарий писателя-фантаста и научной фантастики Майкла С. Манца:

Если вы пишете жанровую фантастику, вы можете иметь лучшее представление о том, что связано с написанием жанровой фантастики. Хотя, если подумать, вы пишете жанровую фантастику. «Литературная фантастика» — это просто другой жанр, претенциозный жанр, как вы здесь доказали.

Получить этот тон? Даже не коллегиальный. Враждебный. Жанр-паранойя в работе. Это обвинение в притворстве всегда всплывает, не так ли?

И Моррис, спустившись примерно в 18-й раз, отвечает:

Да, я пишу по обе стороны литературно-жанровой границы, что и позволяет мне проводить сравнение. Я чувствую, что вы меня неправильно поняли, потому что я сравнивал относительную сложность, а не говорил, что жанр бесполезен.

Проигрыш Apple Министерству юстиции — черная метка для компании, которой действительно не нужна еще одна. http://t.co/U4GvifWcjs

— Том Дюпри (@TomDupree1) 11 июля 2013 г.

(2) Это пренебрежительная фраза, которую бросают в вас, как только вы предполагаете, что литература любого рода — высокая или низкая, литературная или жанровая, иллюстрированные рукописи или задняя часть коробок с хлопьями — это нечто большее, чем бизнес.

Литература – ​​это больше, чем бизнес. Это не все «просто контент». это имеет отношение, пусть косвенно или нелестно в некоторых случаях, к культурному характеру нации и мира. Вам не нужно писать коринфянам каждый раз, когда садитесь за клавиатуру. Но закрытие любого обсуждения того, что происходит в индустрия! индустрия! с пожиманием плечами «бизнес есть бизнес» показывает всем остальным лишь грубый оппортунизм, который на самом деле неуместен в творческом самовыражении. В своей статье для New York Times Book Publishing’s Big

Борис Качка

Гэмбл Борис Качка (автор книги Hothouse о Фарраре, Штраусе и Жиру, выйдет в августе) рассматривает слияние Penguin Random House с внимательный взгляд, не допускающий нытья о бизнес есть бизнес . Он указывает (здесь я немного растяну его, оставайтесь со мной):

В этот конгломерат вошли десятки ранее независимых фирм: не только Anchor, Doubleday, Dutton, Knopf, Pantheon, G. P. Putnam’s Sons и Viking, которые по-прежнему владеют значительными ресурсами, но также имеют легендарные имена, такие как Джонатан Кейп, Фосетт, Гроссет и Данлэп и Джереми П. Тарчер. Многие из них были сведены к простым оттискам, клеймам, отпечатанным на титульном листе книги, хотя каждый хороший оттиск несет слабый след ушедшей фирмы со своей собственной миссией и смыслом… Среди сохранившихся отпечатков наблюдается тенденция к гомогенизации и сосредоточению. в нескольких общих областях, таких как амбициозная научная литература, доступная художественная литература или триллеры.

Никто не выходит из статьи Качки с деловой ухмылкой, к счастью.

Дэйв Моррис

И, смотри, вот еще одно сообщение от Морриса, автора Дэйва Морриса, чья интерпретация «Франкенштейна» Мэри Шелли — опубликованная здесь 65 еженедельных колонок назад или сразу после смерти Шелли в 1851 году — такова, хотите верьте, хотите нет, на самом деле ожидается, наконец, появится для Android на этой неделе через Google Play. Моррис вслед за эфиром во вторник отреагировал в комментариях на некоторые рекомендации Пенна по категоризации работы для хороших метаданных с интересной озабоченностью по поводу того, насколько ограниченными могут быть эти алгоритмические потребности, когда дело доходит до возможности обнаружения книги. Опять же, мы углубимся здесь, чтобы понять точку зрения Морриса о том, что наши новые цифровые реалии, на которые Пенн правильно реагирует, усложняют уход от жанровой фантастики, даже если это не входило в наши намерения. Моррис:

Этот вопрос о необходимости объявления жанра… Меня это беспокоит. Я люблю Дороти Л. Сэйерс, но не интересуюсь криминальными романами. Я заядлый читатель «Неудержимого» Марка Уэйда, но в остальном никогда не заглядывал в комиксы о супергероях. Мое удовольствие от Джонатана Стрэнджа и мистера Норрелла почти наверняка не побудит меня взяться за какие-либо другие фантастические романы в этом десятилетии. Когда меня спрашивают, какие книги мне нравятся, я могу говорить часами и ни разу не упомянуть жанр. Значит, мои читательские вкусы такие своеобразные? Когда я захожу в книжный магазин, я просматриваю полки с пометкой «Художественная литература», но я замечаю, что это самый большой отдел, поэтому мы, незнакомые с жанром (или, во всяком случае, жанрово-независимые) читатели, должно быть, составляют большинство. Вернее, мы были. Хотя на большинстве центральных улиц все еще были книжные магазины, нежанровая художественная литература могла процветать. Когда книжные магазины исчезнут, а книги продаются в основном через Интернет, это среда, которая будет благоприятствовать четким и четким ярлыкам жанра.

Это серьезный момент. Amazon, конечно же, включает литературное обозначение в свою сложную схему категоризации, и ничто там не указывает на то, что читатели и писатели, не относящиеся к жанру, не приветствуются. Тем не менее, Моррис имеет в виду, что, когда, как я писал во вторник, ваш первый и потенциально самый влиятельный читатель — это машина, работа которой состоит в том, чтобы анализировать вашу книгу и определить ее нишу для продажи, — способность как автора, так и потребителя оставаться на плаву, чтобы войти в это чудесное внутреннее обозначение Tor «Другое (трудно классифицировать)» и осмотреться? Становится все труднее. Снова Моррис:

С точки зрения успешного маркетинга жанр будет так же важен, как цвета команды в футбольном матче. И жанры будут становиться все более конкретными — уже не просто «научная фантастика», а теперь «довикторианский колониальный стимпанк» и так далее. Есть ли надежда для тех из нас, кто предпочитает брать в руки книгу, не особо представляя, куда она нас приведет?

Хороший вопрос. Читать дальше.

Анастас покинул здание

Джейн Фридман

Я надеюсь, что вы следили за разговором, инициированным нашей коллегой Джейн Фридман здесь, на ее сайте вчера, с ее сообщением Имеет ли Twitter смысл для большинства писателей? Она принимает участие в турне по социальным сетям, организованном писателем и мемуаристом Бенджамином Анастасом из прошлогоднего фильма «Слишком хорошо, чтобы быть правдой». Не дай бог, я дам тебе его никнейм в Твиттере. Он ушел, объявив себя самым решительным отказником в Твиттере, через «1 год, 4 месяца и 22 дня». Он дважды пишет об этом: сначала в «Прощай, деревня Твиттера », а затем в продолжении, «Прощай, деревня Твиттера, часть II: извлеченные уроки».  Некоторые из нас отметили вместе с Фридманом в ходе обсуждения, состоявшегося за последние пару дней, что ведение блога само по себе в значительной степени является частью социальных сетей (все еще слово во множественном числе, черт возьми).

Бенджамин Анастас

Возможно, есть некоторая легкая ирония в его обширном лишении прав в этой форме. Фридман оказывает нам услугу, упорядочив эффективный список своих тезисов, пишет она, «которые я нахожу поразительными и верными — каждый из них заключает в себе то, что я сама говорила авторам снова и снова». Ее список: (1) «Все это эфемерно, предназначено для мгновенного потребления и предназначено для замены лавиной последующих твитов». (2) «Если я хотел получить аудиторию в Твиттере — и не дать как можно большему количеству из них отписаться от меня — я должен был предложить что-то помимо рекламной платформы для моей книги». (3) «Я пришел в Твиттер, потому что мне нужно было продать книгу, и мои опасения по поводу всего предприятия означали, что я никогда не буду в этом хорош». (4) «Я начал сомневаться в ценности Twitter как маркетинговой платформы». (5) «Мой друг А. был прав, когда сказал, что вам нужно наслаждаться Твиттером, потому что он имеет какой-то смысл». (6) «Твиты не принесут вам подписчиков. Публикация в реальном мире будет». Я рекомендую вам этот список и хотел бы добавить от себя только один пункт, который не удивит обычных ethernauts, которые знают о моем отвращении к жеманным названиям корпораций. В своей первой из двух статей Анастас добирается до имени в Твиттере. Таким образом:

Имя… Твиттер — было для меня препятствием с самого начала, отчасти потому, что оно было таким откровенно глупым, но также и потому, что я понял, что оно глупое в правильном смысле и, вероятно, сделает людей, которые его придумали, миллиардерами. .

За одну эту фразу, Анастас, мне почти все простительно. Твиттер — откровенно глупое имя. Нам не нужно слишком зацикливаться на этом вопросе, но я иногда задаюсь вопросом, что бы мы подумали об этой мощной платформе Twitter, если бы ей дали серьезное, респектабельное имя, а не то, что звучит как название небольшого информационного бюллетеня любительского орнитологического общества.

Мэтью Инграм

Я особенно беспокоюсь об этом, когда вижу, как наш коллега по GigaOm Мэтью Инграм снова и снова пытается объяснить, что Twitter, по сути, застрял в огромной борьбе за то, чтобы найти свою опору в качестве средства массовой информации новой эры, окруженного на каждом шагу пользователями, которые подходят к этому со всем смыслом и ответственностью, которых можно ожидать от твитов. Если вы не видите работы Ингрэма регулярно, вот хороший недавний пример того, о чем я говорю. В 90 003 Исследования показывают, что Twitter может быть инструментом для гуманитарных работников во время таких событий, как взрывы в Бостоне , он пишет:

Твиттер подвергся критике за отсутствие доверия к источнику новостей в режиме реального времени во время взрывов в Бостоне в начале этого года, благодаря множеству мистификаций и ошибочных сообщений, которые были распространены о тех, кто якобы был ответственность за теракты. Но, несмотря на эти очевидные недостатки, исследователи из Гарвардской медицинской школы, изучавшие поток информации в Твиттере во время взрывов, утверждают, что сеть может быть ценным инструментом для спасателей и других людей во время таких бедствий.

ОН БЫЛ ГЕЕМ. RT @sarahw Еще одна «новаторская» книга Джона Кеннеди должна выйти этой осенью. Детали запрещены, конечно. http://t.co/KI9eMjCBis — Paul Bogaards (@paulbogaards) 11 июля 2013 г.

 Но если оставить в стороне имя Twitter, чтобы мы могли поговорить об этом по-взрослому, нетрудно понять сомнения уходящей Анастас. . Вы можете видеть это во многих комментариях, которые привлек пост Фридмана. Захватывающая, пожирающая время, шумная шумиха в Твиттере просто неуместна или бесполезна ни для многих авторов, ни для многих других, чья жизнь и работа идут лучше в более сфокусированных, длительных ритмах приложения и вывода. И тем не менее, как пишет Фридман в своем отзыве, я тоже не в ладах с этим вопросом. То, о чем она говорит, сосредоточено в строках Анастасия:

Тайна играет большую роль в нашей любви к книгам, и, используя социальные сети для продвижения себя, вы только демистифицируете свою работу для всех, кто следит за вами. И это заставляет вас терять потенциальных читателей.

И знаете, он прав. И поэтому я навсегда отключаюсь от всех социальных сетей, берегите себя. Я дразню. Фридман отвечает на вопрос мистики:

Это точка зрения, которую я нахожу наиболее распространенной среди более литературных авторов — желание сохранить мистику своего произведения, кто они такие и что они делают… С одной стороны, весь автор игра в мистику весьма свойственна литературному сообществу. Трудно найти коммерческих или жанровых авторов, действующих как Томас Пинчон; вы не увидите, чтобы они говорили что-то вроде «На самом деле я пишу не для читателей. Я думаю, что это определяющая характеристика серьезности писателя». С другой стороны, я думаю, что можно использовать социальные сети и сохранять мистику в игре. Это часть артистизма. Используйте инструменты в своих целях, а не позволяйте инструментам использовать вас (что, я думаю, произошло с Анастас, и это случается со всеми нами в тот или иной момент).

Вернуться к оглавлению

К востоку от Эдема

У нас есть несколько примеров литературных авторов, которые использовали социальные сети, даже Twitter, как говорит Фридман, чтобы сохранить таинственность в игре.

Маргарет Этвуд

Маргарет Этвуд, конечно же, является чемпионом в этом, зайдя так далеко, что стала соавтором материала (о зомби) для Wattpad и, да, твитов великой леди. Но, с другой стороны, у Этвуда было несколько десятков лет, много книг и большой литературный авторитет, прежде чем он отважился выступить среди наших синих птиц тявканья на машине для твитов. Я ничего не беру у Этвуда, поймите меня правильно. Но это все. На данном этапе ее карьеры почти никто не может ничего у нее отнять, и чистое очарование получения твита с ее кухни в Торонто, как предполагает Фридман, представляет собой арт-танец в социальных сетях. Анастас, которому за сорок и на его счету несколько книг, конечно, не весенний цыпленок. Но готов ли он, как и ее приближенный Елизавета II, прибыть на Олимпиаду в явном трюке с Бондом из вертолета? Или это погружение все еще слишком круто для того, для кого литература изначально не о коммерции или развлечении, а об искусстве? Какая-то часть меня говорит, что Анастас прав… и он прав… и он прав… и я не знаю, можем ли мы еще позволить себе эту конкретную правоту.

«Когда осядет пыль» в Ридерз Дайджест http://t.co/VWz4hExOXI — Брайан О’Лири (@brianoleary) 10 июля 2013 г. Я должен был подтолкнуть себя немного сильнее. Тузы. — Брайан О’Лири (@brianoleary) 10 июля 2013 г.

Как вы можете судить по моему нетерпению, связанному с выпуском лейбла, с жанровыми параноиками среди нас и с следующий стол, мне не нравится то, что я вижу как постепенное уменьшение места и цели художественной литературы в нашей культуре. Я уже писал ранее о том, что цифровая динамика — это энергия распределения, которая благоприятствует жанру и развлечению. Подобно огню, ищущему кислорода, цифровая революция ищет самую большую аудиторию. И эта самая большая аудитория предпочитает, по большей части, развлечение искусству и жанровое произведение литературе. (Здесь нет оценочных суждений, это просто жизнь в наше время, популистские развлечения, доступные в масштабах, не имеющих себе равных в истории человечества.) Но в то же время я должен теперь со всей честностью задаться вопросом, та ли мистика, о которой пишет Анастас, — что-то, чем я действительно наслаждался, уважал и даже восхищался в некоторых писателях и других художниках — будет, что? Доступный? Жизнеспособность? Даже желательно в мире, который любит только называть литературу «претенциозной»?

Планирует ли BEA вручить мне приз, когда я успешно завершу четвертый отказ от подписки на их электронные письма с отзывами? — Мэтт Маллин (@mrmullin) 10 июля 2013 г.

Я иду в ногу с Моррисом — на самом деле, с Morris & Morris — пытаюсь ли я разобраться в медленной природе литературного творчества или беспокоюсь о необходимости чрезмерной категоризации каждый чертов слог. Потому что, Пенн прав, алгоритмы на нас, и этим машинам нужны ключевые слова, чтобы продавать что-либо. Но когда я впервые столкнулся с тем, что Фридман пометил материал Анастас, я ответил ей в Tumblr:

Каждый раз, когда автор пишет мне твит, я думаю об этом. В тот самый момент, когда я ценю доступ, который они мне дают, я в какой-то степени также сожалею об этом. И для меня, и для них. Точно так же, как наша культура знаменитостей, наконец, преуспела в том, чтобы «опустить» знаменитостей до такого уровня земли, что публика, кажется, ожидает иметь к ним доступ, та особая дистанция, о которой говорит Анастас, сближается между писателями и «их». » авторы.

Если мы скажем писателям, что преимуществом и мандатом цифровой динамики является взаимодействие с аудиторией и ее развитие, с каждым днем ​​становится все труднее поддерживать искусную отчужденность

Интервью #Apprentice показывают, что уверенность в себе не заменяет нормального поведения — Джонни Геллер (@JonnyGeller) 10 июля 2013 г. — кайф от наших размазанных твитами кулачных боев за уважение на уровне земли.

Однако, как и конфликт интересов, даже видимость претенциозности — а это то, что «мистика» наверняка может вызвать в умах, ищущих ее, — может, наконец, оказаться слишком дорогостоящей в мире, который сейчас помешан на эфире и решителен. чтобы иметь доступ ко всем на нем.

Итак, я собираюсь двигаться в этом направлении, и мне бы хотелось, чтобы вы высказались по этому поводу: Мне нужно видеть, как люди читают, поддерживают и продвигают художественную литературу, больше, чем мне нужно видеть атрибуты мистики, расстояния и почтение, сохраненное для его писателей.

Честно говоря, я до сих пор думаю, что в монастырях рождаются хорошие вещи, а не плохие. Потому что счастливые беженцы внутри от суеты снаружи имеют шанс трезво мыслить. Многие лучшие литературные произведения родились из души, а не ситуации, спокойствия, а не комедии, экзамена, а не эксгибиционизма.

Лен первый, Лен последний.

— Сара Вейнман (@sarahw) 8 июля 2013 г.

 

Но, возможно, цифровой привод забрался так далеко в литературное логово, что теперь мы должны начать спрашивать наших лучших литературных писателей, не могли бы они подумать об этом. Анастас вышел за дверь, хорошо, но там, откуда он пришел, гораздо больше. И я думаю, что они нам нужны.

Нам нужна художественная литература. Нам не нужно, чтобы его отодвигали на второй план всякие жанрово-параноические , которые хотят кричать «элитизм!» на них через дорогу.

Может быть, литераторам пора присоединиться к нам.

Что вы думаете? Должны ли литературные писатели попытаться сделать немного больше, чтобы пойти навстречу современному рынку? Или им стоит, как говорит Анастас, «снова стать писателем»?

Купил себе письмо Генри Миллера. http://t.co/HAazI7gfpM

— Shaun Usher (@LettersOfNote) 3 июля 2013 г.0016

Портер Андерсон / @Porter_Anderson

Портер Андерсон (@Porter_Anderson) — журналист и консультант по издательскому делу.